— Удовлетворительная, — произнес Данн ровным тоном. Так он реагировал на все — и на одобрение, и на критику, и на констатацию факта.
Команда увезла устройство, собранное из привезенных Данном материалов, полчаса назад. До пятницы оно побудет на законспирированной квартире неподалеку.
Хайдт успел неторопливо прогуляться вокруг последнего из зданий, предназначенных на снос, — санчасти, возведенной более восьмидесяти лет назад.
Снос приносил «Грин уэй» огромные деньги. Компания получала прибыль из готовности людей заплатить за устранение того, что им больше не требовалось, и за извлечение из развалин того, что требовалось другим: деревянных и стальных балок, проволоки, алюминиевых и медных труб. Славная медь, мечта любого старьевщика. Однако интересы Хайдта в деле сноса выходили далеко за рамки финансовых. Он изучал старинное здание, внутренне подобравшись, как охотник за секунду до выстрела разглядывает ничего не подозревающую добычу.
Хайдт успел запечатлеть «знатную старую даму» — санчасть — на десятках снимков, пока прогуливался по обветшалым коридорам и плесневеющим палатам — особенно в морге и в прозекторской, — собирая картины упадка и тлена. В его архивах хватало места и людским останкам, и старым зданиям. Обширная коллекция включала довольно художественные снимки таких объектов, как Нортумберленд-Террас, Палмерс-Грин, постройки на Северной окружной дороге, разрушенный нефтяной завод «Пура» на Боу-Крик в Кэннинг-Тауне, а также готический Королевский арсенал и Королевская лаборатория в Вулвиче. От фотографий Ловеловской верфи в Гринвиче, наглядно свидетельствующих, к чему приводит разрушительное небрежение, у него неизменно щемило сердце.
Найл Данн по мобильному инструктировал водителя только что уехавшего грузовика, как лучше спрятать устройство. Инструктировал подробно и тщательно, как того требовал его собственный характер и серьезность оружия.
И хотя Ирландец вгонял его в оторопь, Хайдт стал (в полном соответствии с истиной) называть подручного «человек, который предусмотрит все». Поэтому Хайдт готов был мириться со зловещим молчанием, ледяными взглядами и вообще со всей этой странной роботизированной конструкцией, которую представлял собой Найл Данн. В результате сложился продуктивный, хоть и неожиданный союз инженера, призванного строить, и мусорщика, питавшего страсть к разрушению.
Люди — удивительные существа. Предсказуемые только в смерти. «И преданные тоже только в ней», — додумал Хайдт.
Как только Данн закончил говорить по телефону, раздался стук в дверь. На пороге стоял явно обеспокоенный Эрик Янссен, сотрудник службы безопасности «Грин уэй», привезший их сюда, в Марч.