Мысли Реттгера перебил стук в дверь. В кабинет вошел помощник Хенке — гестаповец Штурц.
— Разрешите, господин штандартенфюрер? — спросил он с порога. — Неотложное дело…
— Ну, подходи. Докладывай, какое еще новое неотложное дело появилось… Только конкретно и коротко! Штурц быстро прошел к столу и подал Реттгеру вчетверо сложенный листок тетради.
— Листовка, господин штандартенфюрер!
— Аа-а, наконец-то! — Реттгер развернул листовку и, расправляя ее, брезгливо остановился взглядом на следах эрзац-хлеба, которым, видимо, ее приклеивали. Повернув листовку текстом к себе, он с интересом уставился в карандашные строки.
Остро всматривался через стол в листовку и Смуров… Вот, кажется, и нашлась она — последняя, восьмая… Роковая восьмая.
— Ну, вот ты и попался! — злорадно сказал Реттгер, взглянув на Смурова. — Теперь уж некуда тебе податься… И твоим помощникам — тоже… Все ваше «братство» уничтожим на корню! Не оставим и следа!..
Смуров молчал. Он казался по-прежнему невозмутимо спокойным. И только забившиеся жилки на висках могли бы сказать, чего стоит ему это спокойствие…
— Где вы ее обнаружили? — спросил Реттгер Штурца. Штурц взглянул на Смурова.
— Можно сообщить это вам по секрету, господин штандартенфюрер?
— Можно и по секрету.
Штурц приблизился к Реттгеру и почтительно прошептал ему что-то на ухо.
— Та-а-ак, — протянул Реттгер и бросил на Смурова взгляд, не предвещающий ничего хорошего. — Ну, а теперь переводи вслух! — приказал он Штурцу, протягивая ему листовку.
— Я же не знаю русского, господин штандартенфюрер, — отступил Штурц в сторону.
— Ээ-э, забываю, что ты и Хенке — такие… А где переводчик?
— Сейчас доставлю, господин штандартенфюрер! — Штурц поспешно вышел.
— Пусть он переведет! — предложил Хенке, указывая на Смурова.
— Нет! — резко отрубил Реттгер. И, обращаясь к Смурову, спросил: — Ты давно староста лагеря?
— Четыре месяца, господин полковник.
— Почему все направленные к славянам «капо» были перебиты?
— Их ненавидели, господин полковник.
— «Ненавидели»? Это за что же?
— Все они были доносчиками, господин полковник. А доносчиков, по русскому обычаю, убивают.
— Ах ты мерзавец! — Реттгер стукнул кулаком по столу. — «По русскому обычаю»!.. Но, негодяй, у нас ты заговоришь по нашему обычаю!..
— Мы устроим с ним разговор об этом обычае в гестапо, господин штандартенфюрер! — немедленно отозвался Хенке. — Заодно с разговорами о листовках…
Реттгер зловеще посмотрел на Смурова и спросил Хенке:
— Сколько за эти четыре месяца там убили наших?