— Бросать мне расческа!
Костя бросил ему расческу.
— Раздевать куртка, брюки, сапоги! — приказал Граббе, ему все эти вещи очень понравились. — Ты одевать другой платье!
«Вот гад! — распалялся Костя, раздеваясь. — Ударить бы его тяжелым в лоб, но нет ничего подходящего рядом. И не успеть против автомата». Опасаясь, что эсэсовцу понравится и белье, Костя быстро натянул свои еще не просохшие брюки и надел бушлат.
— Что раздевал, ты вязать узел! — Левой рукой эсэсовец отстегнул ремешок, тянувшийся от пояса к пистолету, и бросил Косте.
Снятое с себя Костя свернул в узелок и перетянул ремешком.
— Бросать мне!
Костя бросил ему узелок. «Ну и мародер! Швырнуть бы ему в морду!» Эсэсовец положил узелок возле ног.
— Чей это вещи?
— Наши.
— Что есть вещи?
— Продукты, одежда… Всякое.
Граббе представил, как он будет вытаскивать из ящиков, из коробок самые неожиданные предметы, сюрпризы. Он очень любил сюрпризы… Все это он разложит по-своему, по-иному, в строгом порядке. Русские не умеют держать порядок. Славянская неполноценность! Надо говорить об этом с русским…
— Сядь ящик! Класть руки колено!
Костя сел. Эсэсовец отступил и уселся на коробку напротив входа, продолжая держать автомат на изготовку.
— Я хочу к тебе разговор иметь…
— Давай, давай, — пренебрежительно согласился Костя, рассматривая щуплую фигуру эсэсовца, его острое, раскрасневшееся лицо. — Выкладывай свой разговор.
— Ты — славян. Твой кровь плохой, грязный кровь. Шлехт! Я — немец, мой арийский кровь — чистый кровь!.. Ты знать это?
— Все это бред! — коротко отрезал Костя.
— Молчать! — Эсэсовец вскипел и направил автомат в сторону Кости. — Арийская кровь — есть! Арийская раса — есть! Фюрер — хайль!
— Какой же это разговор, если ты мне автоматом угрожаешь, — презрительно сказал Костя. — Это насилие, принуждающее молчать. Насилие — извечный закон бандита.
— Так, так! Рихтиг! Я приказал — ты надо молчать. Насилие нам дорогу прорубайт. Насилие — гут!.. А что есть «бандита»?
— Ты и есть бандит.
— Ихь — бандит? Гут. Бандит — хорошо. Говори еще! Мне есть удовольствие мой и твой противоречий. Слушай еще… Дойчлянд для весь мир главный быть! Приказ от фюрера исполнять быть!
— Этому не быть! — опять не выдержал Костя.
— Молчать! — Граббе вскочил с места. — Штейт ауф!
Костя встал. Несколько секунд эсэсовец самодовольно смотрел на Костю, наслаждаясь своей властью и силой. Затем приказал:
— Еще сядь ящик! Класть руки колено!
Костя сел. Опустился на ящик и Граббе. Разговаривая с Костей, он сидел против него так, что перед ним был и вход в пещеру; неизбежно услышал бы он и шаги спутников своего пленника, возвращения которых ожидал.