Майор с интересом поглядел на Борщенко и перевел:
— Павел Андреевич Брагин. Уроженец Харькова.
Борщенко продолжал не мигая смотреть на полковника, но мысли его залихорадило: «Почему майор не перевел, назвал иную фамилию? Ловушка? Может, проверяют, понимаю ли я их разговор?»
Полковник опустил голову, заглядывая в бумажку.
— Тут то же самое, — сказал он и глубокомысленно добавил: — У русских много Иванов и Андреевичей… А спросите, майор, кто были его последние начальники?
Борщенко твердо запомнил фамилии эсэсовцев, названных Шакуном. И вдруг засомневался: кто из них майор, кто капитан. Но это же надо сказать! Спина сразу вспотела…
Майор повернулся к нему:
— Кто были твои последние начальники? Почему ты понес околесицу о своей фамилии? Зачем выдумал новую?
— Последними моими начальниками были Мейер и Кунст, — отрубил Борщенко и добавил: — Мне так часто приходилось менять свои фамилии, что я теперь сам в них путаюсь!
— Ты не запутался, а заврался, любезный! — оборвал майор.
Борщенко еще больше вытянулся, а майор перевел:
— Он был в распоряжении гауптштурмфюрера Эрнста Мейера и штурмбаннфюрера Густава Кунста.
Отметив, что майор при переводе добавил имена и звания, Борщенко постарался это запомнить и еще более насторожился.
Реттгер заглянул в бумажку и, неудовлетворенный, задал новый вопрос:
— А кто был твой непосредственный начальник?
Никаких других фамилий Шакун не называл. Что отвечать? Кажется, влип!
— Почему не назвал своего непосредственного начальника? — спросил майор. — Кто он?
— Шарфюрер Бауэр! — выпалил Борщенко, решив, что если нужно еще какое-то лицо, то лучше его выдумать, чем растеряться и ничего не ответить.
С замиранием сердца он смотрел, как вчитывался Реттгер в свою шпаргалку, как недоуменно поднял голову и посмотрел на мнимого агента. Потом опять уставился в бумажку, пожал плечами и вопросительно обернулся к Хенке:
— Бауэр? Это после его откомандирования из Киева, что ли?
— Так точно, гоподин штандартенфюрер! — подтвердил Хенке, не желая ставить себя в неловкое положение. — Это после откомандирования его из Киева…
— А почему же он не назвал унтерштурмфюрера Зейтца? — недовольно сказал Реттгер. — Шакун указывает эту фамилию. Спросите у него, майор, о Киеве…
— Кто в Киеве был твоим непосредственным начальником? — строго спросил Клюгхейтер.
— Унтерштурмфюрер Зейтц! — отчеканил Борщенко.
— А Бауэр кто?
— Это — после Киева…
— Аа-а… — Майор повернулся к Реттгеру. — Все верно. Унтерштурмфюрер Зейтц был в Киеве, а Бауэр — это после Киева.
Реттгер отложил в сторону бумажку, подумал и сказал: