Свен понятия не имел, сколько часов плыл. По его расчетам, около десяти. Он был хорошим пловцом. Однажды во время марафонского заплыва даже проплыл полдистанции вместе со спортсменами и благодаря этому завоевал в газетном мире звание абсолютного чемпиона.
Наконец Свен увидел остров. Плыть стало труднее, приходилось бороться с течением. Отдыхать, как раньше, уже было нельзя — течение пронесло бы мимо острова. Свен начал уставать. Во время шторма он окончательно обессилел. Свен признался, что не раз готов был прекратить борьбу, если бы не мысль, что уникальные фотоснимки воздушной трагедии в таком случае никогда не дойдут до читателей. К тому времени, когда шторм стих, Свен находился в полубессознательном состоянии. Даже не мог вспомнить, добрался ли до острова сам или был вынесен туда волнами…
— А как же акулы? — осведомился Дейли. — Наш командир заверял, что ваше имя уже занесено в акулье меню.
— Акулы? Что–то не заметил. Сначала я быстро плыл, говорят, что порывистые движения их отпугивают. Потом было темно, они, наверное, не разглядели меня, — пошутил журналист. — А впрочем, мне было не до них. Я только и думал, как бы не потерять фотоаппарат с пленкой. И все–таки потерял! Вот не везет! Лучше бы меня акула съела.
Мун лишь одним ухом прислушивался к разговору. Дымя сигарой, он анализировал рассказ Свена.
— Ну, мне пора выполнить свой священный долг перед читателями, — Свен поднялся.
— Читатели подождут, — остановил его Мун. — Меня интересуют еще кое–какие детали.
— Все подробности вы найдете в моем репортаже. Почитайте!
— И не подумаю! Мне нужно не сенсационное описание, а точная информация. Отчего произошла катастрофа?
— Я уже рассказывал… Причиной был пожар.
— Это то же самое, что сказать: причиной атомного взрыва была атомная бомба. Мне важно знать, отчего начался пожар.
— Не знаю. Я не специалист.
— Зато капитан был специалистом. Он–то должен был знать или хотя бы предполагать, почему загорелся самолет.
— Я был слишком занят, чтобы интервьюировать его по этому поводу, но…
— Разумеется, заняты фотографированием зловещего шлейфа из дыма и пламени, — с горькой иронией бросил Мун.
— Не только. Я, например, решил, что читателям будет небезынтересна драматическая запись в бортжурнале, которую я сфотографировал.
— Вы запомнили ее?!
— Конечно. Намеревался использовать для своего репортажа в качестве заголовка. «В рубку проникает дым. Посылаю штурмана. Штурман докладывает: горит нижний отсек. Выяснить причину не удается».
— Заколдованный круг! — проворчал Мун, закуривая новую сигару. С присущим ему терпением он принялся разматывать нить с другого конца. — Судя по записи, дым проник сначала в рубку и только после этого в пассажирский салон. Значит, можно предположить, что очаг огня находился под рубкой?