— Одна из моих задач, — тихо рассказывала Рудабе, — следить за уровнем масла, которым подпитывается неугасимый огонь.
— Как это делается? — спросил Конан.
— Скрученный из волокон фитиль, пропитанный жидким топливом, вставлен во впадину, выдолбленную в мраморной плите прямо под халцедоновой чашей. Из углубления около двери, из которой в святилище появляются жрецы, выведена трубка, в которую вставлен бронзовый вентиль. Я поворачиваю вентиль влево — масло течет, вправо — масло прекращает течь.
— Экая хитрость, — пробормотал Конан, — такого и в королевских дворцах не увидишь. А как наполняется емкость?
— Каждый день, — продолжала девушка, — я проверяю, каков уровень жидкого топлива. Если он довольно низок — например, на третий день, — я сообщаю об этом жрецу, которому поручено наполнять емкость. Он наполняет кувшин и вливает топливо в резервуар. В прошлом году жрецы, отговариваясь тем, что и без того очень заняты, поручили мне эту работу. Первый раз, как я попробовала это сделать, еще не имея навыка, я пролила немного нефти. Верховный Жрец пришел в ярость. Можно было подумать, что я украла глаз у Заца. Позднее он обвинил меня, что я плохо вытерла мраморный пол, из-за чего жрец Мирзес поскользнулся и опалил свой балахон.
— Как же это случилось?
— Мирзес был не слишком осторожен во время Представления Телесмов, то есть священного ключа, зеркала и прочих вещей, — он взмахнул рукавом против пламени. Край рукава вспыхнул, и было очень много суеты и крика, прежде чем удалось загасить огонь.
— Чем же все кончилось?
— Мирзес две недели ходил с перевязанной рукой. Когда он выздоровел, Верховный Жрец поручил ему наливать масло в емкость, заявив, что он-то уж будет осторожен. Я была несказанно рада, избавившись от этой работы, хотя и негодовала на Феридуна за его колкое замечание насчет женской глупости.
— Где вы берете это топливо?
— Не знаю точно, но мне говорили, что подземная труба выходит за пределы храма и ведет к ущелью, где нефть сочится из земли, образуя озеро.
Конан понимающе кивнул:
— Кстати, насчет глаз Заца. Наверное, они из драгоценных камней — во всяком случае, тогда, когда Зац принимает вид статуи. Ты не знаешь, что это за камни?
— Говорят, это восемь искусно подобранных, одинаковых огненных опалов. Стоят они, наверное, не меньше, чем все остальные сокровища Заца.
Окинув взглядом залу, Рудабе вдруг замерла и схватила Конана за руку:
— Ниал! Надо поскорей уходить!
— Почему? Что случилось, девочка?
— Видишь вон того, что сейчас вошел? — незаметным кивком девушка указала Конану, куда следует смотреть. — Только не поворачивайся. Это Дариус, один из жрецов! Если он заметит меня, я пропала!