— Товарищ майор! Совершено вероломное нападение на полк. Двое раненых. Неизвестна судьба лейтенанта Петрова… Мы пятерых подстрелили. Они, сволочи, старухами прикрываются…
— Ладно, потом, дай мне сначала перелезть.
Штукин подогнал машину к тому месту, где часть заграждения уже успели снять, и довольно ловко перелез в караулку. За ним последовал прапорщик.
Отдышавшись, майор мысленно сказал себе: «Пора за работу». Он набрал в грудь побольше воздуху и выплеснул на подчиненных первый шквал ярости. По опыту знал, что, не отбушевавшись, не сможет трезво оценить ситуацию и потом принять верное решение. Начал он с известной фразы: «Нельзя на два часа оставить полк!» И ведь действительно всего на два часа. Выкрикивая упреки, он тайно страдал, потому что во втором карауле находился всего лишь десять минут, а один час двадцать минут пробыл в квартире темноглазой продавщицы Насти.
* * *
Ночью никто из зэков не лег спать. Опасались друг друга: обманут при дележе, просто боялись, что сговорятся за спиной, бросят спящего при общем шухере… До утра сидели на скамейке у казармы, курили и спорили, кому выходить на стрелку с боевиками, где их, кудлатых, искать, какие цены ставить за оружие и кому идти в засаду к караулке. Спорили, вяло поругиваясь, и даже отказались от предложения Вулдыря тянуть жребий.
Автандил же спал крепко и спокойно, как гений, который сделал главное дело своей жизни. Проснувшись, он освежил лицо водой, которую в тазике принес глухонемой слуга. Потом приказал собрать депутатов. Они пришли вооруженные, все как один с новенькими автоматами, и это придавало им молодцеватость.
Верховный Иерарх удовлетворенно посмотрел на прибывших и объявил, что распускает депутатский корпус. Тут же он пообещал сохранить все привилегии и узаконить еще одну — право на ношение личного оружия.
Бывшие депутаты выразили свою благодарность стоя, бурными и продолжительными аплодисментами. Реакция подданных понравилась Автандилу. Любовь и доверие приближенных укрепляют власть. И он, сделав загадочное лицо, сказал:
— Хочу открыть вам небольшой секрет.
Бывшие депутаты навострили уши. Автандил Первый продолжил:
— Сегодня я официально объявлю об образовании суверенного государства Подутюрская Республика. Я назначаю себя Императором, а вас ждут различные министерские кресла.
Бывшие облегченно заулыбались и вновь разразились аплодисментами. Несмотря на вчерашние треволнения, вынужденные жертвы, они продолжали искренне верить в могущество и гений своего повелителя.
Потом Автандил призвал охрану и, не канителясь, объявил ее гвардией. Он приказал отобрать оружие у народа: «Рожденный на труд стрелять не должен». Гвардейцы тут же бросились исполнять первый приказ. Но изящные и красивые автоматы успели полюбиться простолюдинам. Гораздо приятней держать красивый и страшный автомат, чем ковырять землю и таскать на хребте бетонные блоки, а потом плеваться кровью и окочуриться. В общем, все почувствовали разницу. Поэтому возникли перестрелки. И нескольких настырных гвардейцев ухлопали наповал. Им тут же прутиком начертили места на Аллее Героев. Убитых же простолюдинов решили закопать в другом, малопочетном месте.