Сгоряча богатырь заехал Принцу по скуле, и Яр–Тур даже не заметил этого!
– Я пытался поймать птицу за крыло, – объяснил он, когда вспомнил наконец человеческие слова.
– Ты лучше тут, в середке, ютись, – посоветовал Жихарь. – Мы еще летать не обвыкли, нам с птицами спорить рановато. Ничего, дай срок – начнем орлов имать, хватать, свяжем на снизку, и пусть нас по воздуху тянут, как бурлаки, в нужную сторону. А то ведь несемся без руля, без ветрил, может, нас назад тянет, а я там ничего не забыл.
Он достал золотую ложку и сверился. Ничего, терпимо, ветер нес их пока в надлежащем направлении, разве чуть сносило на закат.
– А знаешь, какая птица самая редкая?
– Видимо, феникс, – ответил Принц.
– А вот и нет. Самая редкая птица – гоголь. Она вроде утки. А знаешь почему?
– Почему? – устало спросил Яр–Тур.
– А потому что реку Днепр перелететь не может. Дунай – запросто, Итиль – нечего делать, а Днепр – ну никак. Долетит до середины – и бултых в воду.
Оттого и редкая.
– А вот мы перелетели разлом!
Так оно и было. Противоположный край чудовищной трещины проплыл под ними, но дальше было нисколечко не лучше. Судя по чертежу, должна была уже начаться Бонжурия – страна обжитая, богатая дорогами, возделанными полями и виноградниками.
Но внизу тянулась бесконечная каменистая пустыня, вернее – пологий склон, образованный гранитными складками, словно тесто, убежавшее из квашни и застывшее, заветрившее–ся на воле.
Тут и там в камне торчали черные стволы деревьев.
– Будимир! – крикнул Жихарь. – Поддай жару, полетим за облака, а то смотреть тоска берет!
– Петух устал, сэр Джихар, – сказал Принц.
– Устал? – возмутился богатырь. – Не ты ли ему два ведра дождевых червей скормил?
– И все–таки!
– Как–то внизу нехорошо… – затосковал Жихарь.
– Боюсь, что лучше не будет, сэр брат… Глядите, глядите!
Жихарь повернулся в указанную сторону. Там стремительно росла, приближаясь к ним, какая–то темная туша.
– Демон! – первым догадался Жихарь. – Эх, не надо было его тогда стрелой задевать!
Демон Костяные Уши был уже близко и двигался скоро, хотя черные его крылья ходили вверх и вниз неторопливо. Руки Демона хищно извивались.
Молочно–белое лицо небесного изверга ничего доброго не выражало, даже привычного презрения на нем не было; только неслышные проклятия вырывались из перекошенной пасти да сверкали здоровенные клыки.
– Бабу свою на Кавказе приголубил, а она, как по твоей песне, и померла, – сказал Жихарь. – Вот он теперь ищет, на ком зло сорвать. Эй, ты, пошел вон!
Мы летим себе и летим, и ты лети!
– Когти у него, однако! – воскликнул Принц.