А человек пусть не ходит
Мерзким путем колдовства,
Пусть он плюет на него!
Все пусть плюют на него,
На колдуна да плюют,
На колдовство да плюют!
Лувийский ритуал
Драбаданских колдунов была сотня без одного: сотого, чтобы не портил магическое число, на скорую руку превратили в корявый пенек, и Жихарь даже пожалел бедолагу, ведь у Жихаря–болванца хотя бы уши и глаза были нарисованы, а у пенька откуда глаза?
Простора для дум в фарфоровой головенке было куда меньше, чем в человечьей костяной, и ходили думы там тяжело, впритирочку, цеплялись друг за дружку и надолго застывали на одном месте.
«Если я мыслю, – туго соображал богатырь, – следовательно, я…» А что «я» – додуматься не выходило. Поэтому он решил просто смотреть и слушать, поскольку делать больше было нечего.
На вид страшные колдуны – люди как люди, разве что мелькнет часом шестипалая лапка с перепонками или подмигнет с покатого лобика третий глаз, или пробегут в миг волнения по толстой морде ярко–красные мурашки. Одеты тоже неброско, в халаты из человеческой кожи, в накидки из косточек пальцев, а вместо шапочки норовят напялить чужой череп, да чтобы глазницы светились.
А так люди как люди.
Колдуны расселись по краям поляны. На Лю Седьмого они до поры вовсе как бы не смотрели – садились по чинам ли, по старшинству ли. Иногда ругались, оживляя собрание снопами разноцветных искр.
К удивлению Жихаря, оказалось, что в Драбадане вовсе не водится царя, короля или хотя бы князя. Каждый год самые сильные колдуны собирались на Совет Нечестивых, чтобы избрать Всем Злым Делам Начальника и повиноваться ему во всем до следующих выборов.
Нынешний начальник носил гордое имя Храпоидол и был нестарым еще мужиком высокого роста с весьма запущенной бородой. В бороде водились всякие змеи и сколопендры, да хозяину до этого дела не было.
Первым делом воззвал он к своим богам:
– О владыки Беспредела и Ералаша – Мироед, Супостат, Тестостерон! О вы, унесенные ветром, отягощенные злом, утомленные солнцем, поднявшиеся из ада, потерпевшие кораблекрушение, нагие и мертвые, павшие и живые, без вести пропавшие, без вины виноватые, опоздавшие к лету, нашедшие подкову, неподдающиеся, непобежденные! Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы! Звери алчные, пиявицы ненасытные! К вам обращаюсь я, друзья мои!
Он долго так разорялся, пока не перечислил всех, кого полагалось.
Потом драбаданские колдуны стали по одному выходить и докладывать, кто как за год успел напакостить по всему миру и во всех временах.
Один поведал, как занимался лютым вредительством: поджигал стога и амбары, подкапывал железные дороги, заражал скотину дурными болезнями, сыпал в масло на маслобойках толченое стекло и гвозди, продавался иноземным державам, устраивал смуты и заговоры, но главное дело – за все это осудили на смерть совсем других людей.