— Мне здесь ничего не подходит, — сказал он Агнес. — Пойдем дальше.
Виду нее был унылый.
— Надо думать, на строительстве собора и дворца можно было бы найти местечко еще для одного каменщика.
— Оба здания почти закончены, — оправдывался Том. — Так что людей у них больше, чем требуется.
Семейство Тома прошло по подъемному мосту и вновь окунулось в бурлящий поток городских улиц. Они вошли в Солсбери через восточные ворота, а покинуть его намеревались через западные, ибо именно в этом направлении находился Шефтсбери. Том повернул направо, ведя их по незнакомым улицам.
Вдруг он остановился перед каменным домом, нуждавшимся в основательном ремонте. При строительстве этого дома, должно быть, использовали слишком слабый раствор, и теперь он крошился и осыпался. Холод проникал в дыры и разрушал каменную кладку, и если в таком состоянии оставить строение на зиму, то к весне разрушения могут быть очень серьезными. Том решил сказать об этом хозяину.
Входом в дом служила широкая арка. Деревянная дверь была распахнута, и прямо у входа сидел ремесленник, держа в правой руке молоток, а в левой резец. Он вырезал замысловатый орнамент на деревянном седле, надетом на стоящую перед ним скамейку. В глубине Том разглядел сложенные деревянные заготовки и кожи, мальчик подметал стружку.
— Добрый день, мастер, — заговорил Том.
Седельщик оценивающе посмотрел на него и, очевидно, решив, что Том относится к той категории людей, которые, если понадобится, могут и сами сделать седло, сухо кивнул.
— Я строитель, — продолжал Том. — Вижу, ты нуждаешься в моей помощи.
— Это почему?
— Раствор крошится, камни потрескались, твой дом может не простоять еще одну зиму.
Седельщик покачал головой.
— В этом городе полно каменщиков. С какой стати я буду нанимать незнакомого человека?
— Ну что ж. — Том повернул прочь. — Бог с тобой.
— Со мной, со мной, — пробурчал седельщик.
— Чурбан неотесанный, — ворчала Агнес, спеша за уходящим Томом.
Улица привела их к рынку. Здесь, на небольшой грязной площади, крестьяне из окрестных сел выменивали скромные излишки продуктов — мясо или муку, молоко или яйца — на товары ремесленников и купцов: кувшины, лемеха, веревки, соль. Обычно рынок представлял собой довольно шумное и пестрое зрелище: добропорядочные торговцы, крикливые лавочники, дешевые лакомства для ребятишек, песни бродячих актеров или выступление акробатов, потаскухи, калека-солдат с рассказами об ужасных пустынях Востока и неистовых ордах сарацинов. Те, кто сделал выгодные покупки, редко могли устоять перед искушением спустить последние деньги на стаканчик-другой крепкого эля, и поэтому к полудню многие выглядели изрядно подвыпившими. Другие в пух и прах проигрывались в кости и затевали драки. Но сегодня, в холодный дождливый день, когда излишки урожая уже были распроданы, рынок выглядел притихшим. Промокшие крестьяне без лишних слов покупали у озябших лавочников необходимые товары, причем и те и другие только и мечтали, как бы побыстрее вернуться домой к жаркому очагу.