— Смотрите. Похоже, наши друзья чего-то мутят.
Они плавными, текучими, но быстрыми движениями переместились к окнам. И я услышал прерывистый вздох, вырвавшийся из груди девушки.
— Носферату сбрасывают Покровы Тьмы, — ровно сказал Мангуст. — Видимо, мы очень нужны им, если они решили пренебречь Маскарадом и появиться средь бела дня в своем истинном облике.
Там, у ворот, действительно происходило что-то странное.
На участке, где столпились кровососы, будто сгустилось черное облако, похожее на большую грязную кляксу. Клякса шевелилась, словно живая, в ней угадывались смутные очертания двигающихся тел, уже мало похожих на человеческие.
— Это всё, — спокойно проговорил Мангуст. — Против Носферату, сбросивших Покровы, обычное оружие бессильно. Даже с комбинированными пулями, которых каждому десяток придется в мозг всадить, пока он сдохнет. А у нас столько патронов нету, да и нереально это.
— Уйти можно? — быстро спросил я.
— Некуда, — покачал головой Мангуст. — В своей истинной ипостаси просто не успеем. Осталось только сдаться. Убить не посмеют, а там, может, что-то придумаем. До Суда Крови.
— Что такое Суд Крови?
— Тебе лучше не знать, — невесело усмехнулся оборотень. — Хотя, возможно, скоро узнаешь.
Пока мы разговаривали, девушка стояла молча, глядя на то, что происходило у ворот. Бледная, с глазищами в поллица, сейчас она казалась еще краше. И такую — на какой-то вампирский Суд Крови? Да хрен им по клыкастому рылу!
Мысль лихорадочно работала. Выход есть всегда, его нет лишь в том случае, если плохо искали. Так. Что там говорил Рус про «Слово о полку Игореве»?
— Слушай, а как твой предок из Белгорода в Новгород за одну ночь бегал, завесившись Синей мглой? Что это за мгла такая?
Мангуст ожидал всего чего угодно, только не такого вопроса. Он оторвался от созерцания кляксы и с удивлением посмотрел на меня.
— Князь Полоцкий ходил тропой Трояновой через Синюю мглу, что лежит между мирами. Но путь туда закрыт для обычных оборотней. Только Старшие Братья в старину могли подобное. Но сегодня уже никто не помнит, как открывать этот путь. Хотя сегодня многие Старшие говорят, что умеют, но, по-моему, это только слова…
Не знаю, что на меня нашло. Но вдруг показалось мне, что весь окружающий мир есть не объемное, трехмерное кино, которое кто-то крутит перед нашими глазами, добавляя реализма при помощи пяти чувств, а плоская картинка, лежащая на поверхности бездонного омута. И сейчас эту картинку вместе со стенами комнаты, в которой я находился, перилами деревянной лестницы, светильниками на стенах и девушкой-волчицей, что стояла у окна, глубоко вонзив ногти в деревянную раму, должны были заполнить своими уродливыми телами черные твари. Которые — я уже видел в окне краем глаза — медленно, очень медленно выползали из кляксы, отряхивая от остатков пятнистого камуфляжа и человеческой плоти перепончатые крылья.