Кровь охотника (Силлов) - страница 173

Но если серьезно, то моральный дух, а значит и боеспособность моего отряда, вызывал у меня вполне обоснованные опасения. Стало быть, полагаться стоило только на себя. Нет, без сомнения, Рус, Маргарита, а может и Лада (в чем я, кстати, был не уверен) в случае опасности будут драться до последнего зуба и когтя. Но мой предыдущий опыт подсказывал, что с таким внутренним настроем бросать их в битву значило положить отряд. Поэтому, когда впереди показался выход из трубы, я снова сказал:

— Стоп.

И после того, как все, невольно подчиняясь примеру Вельского, остановились, добавил:

— Я иду первым. За мной Маргарита и Лада. Руслан — замыкающим.

Я понимал: один пулемет, поставленный вампирами у выхода из трубы, — и деться нам будет некуда. Тогда пусть лучше я буду первым… Но надежда на то, что кровососы не успеют так быстро среагировать, все-таки имелась — иначе какой вообще тогда смысл в нашем побеге? Хотя нет, смысл есть всегда — ведь выживает только тот, кто использует все, даже самые незначительные шансы на победу.

— А чего это… — начала было Маргарита, но Вельский, положа руку ей на плечо, проникновенно сказал:

— Девочка, давай потом поговорим, когда выйдем отсюда. А пока делай то, что говорит он.

Умение Руса общаться с дамами сработало и на этот раз. Маргарита прикусила пухлую губку и, похоже, раз и навсегда обиделась на всю сильную половину рода человеческого. Ну и ладушки. Лишь бы девушки хотя бы временно просто выполняли то, что от них требуется, а там, глядишь, и прорвемся.

Я сделал пару шагов к яркому световому пятну — выходу из трубы, откуда все явственнее раздавались лязг, грохот, вой и вполне различимые человеческие стоны. И чуть не наступил на… тело пиявки Газира, зацепившееся за торчащий кусок ржавой проволоки и безвольно болтавшееся на поверхности кровавого ручья.

Приглядевшись, я понял, что это труп твари, почти незаметный в темной жиже. У этой пиявки пасть, заменяющая голову, судя по следам зубов на теле, была просто откушена.

— Мать билась с отцом за право высиживать яйцо, — сказал Рус. — А победителя ты прикончил.

Яйцо величиной с гусиное лежало рядом с трупом, наполовину погруженное в кровь. Гнойно-зеленого цвета порождение жуткой твари, с бурыми следами, оставленными телом более удачливого родителя. Я присел, чтобы рассмотреть, как под полупрозрачной скорлупой бьется спиралевидная тень…

Неожиданно верхушка яйца лопнула — и на меня уставились два вполне осмысленных глаза-бусинки. Под которыми наблюдалась узкая щель, напоминающая улыбку интернетовского смайлика.