Именно так. Моя отслужившая своё старая, дубленная ветрами и дождями, отбитая чужими кулаками и рваная зубами нелюдей шкура сейчас валялась у моих ног. А из зеркала на меня смотрел атлет с прорисованными мышцами, которым мог бы позавидовать даже Руслан Сартаров. И помолодевшим лет на пятнадцать смутно знакомым лицом без малейших следов шрамов, тягот, лишений и разгульного образа жизни его хозяина. Правда, все это идеальное тело было порядком измазано кровью, слизью и теперь уже чужим жиром. Но это, понятное дело, были легкоустранимые мелочи.
Я осторожно шагнул раз, другой, оставляя на штучном паркете малоаппетитные следы, согнул в локте левую руку. Надо же, ни малейших следов недавнего страшного укуса Мангуста. Как и всех накопившихся за четыре десятка лет не самой спокойной жизни, постоянно ноющих следов старых ранений и переломов, которые исчезли, словно их и не было никогда. По ощущениям я хоть сейчас мог пробежать марафон в полной выкладке, доложить командованию, что, мол, все ништяк, мы всех сделали, и на той же скорости чесануть обратно, чтобы успеть к ужину, пока его не сожрали товарищи по оружию.
Кстати, кушать хотелось так, что хоть свою старую кожу начинай собирать по углам и жевать, словно лягушка, привычная к ежеквартальной смене шкурки и последующему употреблению ее вовнутрь.
Жутковатые с виду лоскуты я, конечно, собирать не стал, но про себя лишний раз отметил — спроси меня еще вчера кто-нибудь о том, сколько раз в год меняют кожу квакушки, я бы, скорее всего, сильно удивился тому факту, что они ее сбрасывают не только когда превращаются в царевен. А тут поди ж ты, какие проблески интеллекта…
Всю гадость с себя я по-быстрому смыл в душевой кабине, вылив на себя обнаруженный там флакон апельсинового шампуня. Там же на специальной полке обнаружилось запечатанное в полиэтилен полотенце, которым я не преминул воспользоваться.
Выйдя из кабины, я привычным жестом-паразитом провел растопыренными пальцами от лба к затылку, после чего задержал руку в конечной точке и задумчиво поскреб ногтями основание черепа.
Да уж, после меня Русовой домработнице придется повозиться, приводя эту комнату в божеский вид. Если, конечно, кондратий ее не обнимет от увиденного. Закаленная должна быть психика у дамы, которая смогла бы равнодушно собирать в ведерко для мусора ошметки окровавленной кожи. Хотя, возможно, Русовым домработницам не привыкать.
Стараясь не поскользнуться на клочьях собственной шкуры, я на пятках подошел к шкафу. Открыв его, я обнаружил костюм, аналогичный тому, в котором меня принимал Рус, несколько белоснежных рубашек, набор галстуков, японский шелковый халат, расшитый драконами, лакированные ботинки и пару АПС в двойных кожаных наплечных кобурах эксклюзивного дизайна со специальными накладками под запасные магазины. Естественно, не пустыми.