Корин раньше уже летал в этих местах и сейчас с удивлением обнаружил, что отлично помнит не только лежащий внизу ландшафт, но и пролегающие над ним воздушные потоки.
Дело в том, что вне зависимости от погодных условий, каждой территории присущи собственные, характерные воздушные течения. Более того, слышимые наверху звуки также сильно зависят от лежащей внизу поверхности. Сигналы, доносившиеся со скудной^емли Пустошей, совершенно не походили на звуки, отражавшиеся от заросших травой степей, где ветер поет в зарослях. С зарослями была та же история, ведь у каждого леса есть свой, особенный, голос.
Было у Корина и еще одно, пожалуй, самое важное, преимущество. Он был отлично знаком с летными повадками Чистых. Он знал, что они летают очень быстро и очень шумно.
Чистые совершенно не умели ухаживать за нежным опахалом на передней кромке своих крыльев, поэтому эта обычно пушистая и легкая бахромка у них вечно была жесткой и растрепанной. Чистым и в голову не приходило, что именно эти тонкие пушинки отвечают за бесшумный совиный полет!
Мгла научила Корина правильно ухаживать за опахалом, и он едва не лопнул от гордости, когда она сказала, что он летает бесшумно, как настоящий Ночной Страж.
Корин витками спустился вниз и прорвал низкие, стремительно несущиеся облака. К сожалению, он упустил из виду одно немаловажное обстоятельство: облака были мокрыми. Корин быстро распушил перья, чтобы согнать с них мелкие капельки. Конечно, это было лучше, чем дождь, однако во время полета приходилось постоянно встряхивать крыльями, сбрасывая скопившуюся на них влагу.
Вскоре Корин почувствовал еле заметные изменения в воздухе. Доносящиеся снизу звуки вдруг стали глуше, а значит, он добрался до сочных долин и густых лесов Серебристой Мглы.
Чем ближе Корин подлетал к Темному Лесу, тем плотнее становилась тишина, ведь внизу уже потянулись густые хвойные рощи, храбро карабкавшиеся на крутые склоны глубоких долин.
Даже воздух тут пел по-другому, и Корин не был бы сипухой, если бы не мог отличить свиста ветра в хвойных иглах от шелеста в листве или завывания в голых ветвях лиственных деревьев.
Он снова наклонил голову, как будто выслеживал дичь, и насторожился. Сейчас его интересовали не мыши и даже не бурундуки. Он искал хищников, которые были подлее, опаснее и коварнее любого клыкастого зверя, потому что охотились за неродившимися птенцами одиноких совиных семей вроде злополучного семейства из Пустошей.
Вскоре Корин кое-что услышал. Прямо под ним шептались тихие голоса. Корин не мог разобрать слов, но ему показалось, будто сквозь приглушенную речь пробивается какой-то другой, весьма странный, звук. Он никогда в жизни не слышал ничего похожего. Это напоминало шелест волн, но Корин готов был поклясться, что внизу не было никакого водоема.