Он ушел. Ронни дрожал как в ознобе. Мать мягко взяла его за руку и повела в соседний номер. Дверь в номер Сильвии она заперла. Ронни лег.
— Вот так, дорогой. Ты понял? Все будет в порядке. Стив умеет держать слово. А теперь мы с Ники уходим, нам пора.
Когда мы вернулись в ее уборную, мать сказала:
— Ники, вряд ли стоит сейчас говорить о случившемся. Во всяком случае, до завтра надо помолчать. Бедняжки, им и без того хватило волнения. Нет нужды начинать все сызнова. Правда?
— Да, мама.
— Кстати, ты слышал, что Стив сказал о Прелести? По-моему, он прав. Досадно, что она не прислушивается к советам. Сколько раз я твердила: если хочешь выступать на сцене, помни — весь секрет в равновесии. Знаешь, дорогой, она меня беспокоит. В ней есть что-то жестокое, чего я сразу не заметила. Надеюсь, ты не слишком связал себя?
— Мама! — негодующе воскликнул я.
— Но, дорогой, ты так молод, так легко поддаешься влиянию. Это беспокоит меня…
Я не выдержал и выбежал из комнаты. «Ненавижу! Она чудовище. Я — сын Несравненного Чудовища».
Я продержался на сцене в тот вечер каким-то чудом. Успех превзошел все ожидания, нам аплодировали с еще большим энтузиазмом, чем на премьере. Мать снова была в центре внимания. Потом мы отправились на прием к Стиву Адриано.
Я старался держаться в стороне, изнывая от беспокойства. Зато мать, казалось, ничто не тревожило. Она пела, заражая своим весельем других. В общем, это был настоящий праздничный Лас-Вегас. А тем временем кто-то возился с трупом Сильвии.
Мать словно обо всем забыла, но я-то помню о фотокопии и подлиннике. Сильвия была уверена, что их никто не найдет. Но если некто, вроде мистера Денкера, после ее смерти вскроет конверт…
Впрочем, почему меня это должно волновать? Какое мне дело? Как я наивен, что беспокоюсь о матери…
А тем временем Прелесть изо всех сил старалась показать, на что способна. С чего все началось, не знаю, я не заметил. Но она выступала перед знаменитостями, и потому пела и танцевала, выкладываясь без остатка. Я поймал себя на мысли: «Что если мать права?» Но тут же отогнал ее от себя, заподозрив, что мать и здесь гнула свою линию. В самый разгар выступления Прелести мать встала. И это послужило сигналом к окончанию приема.
Мать усадила меня в машину рядом с собой. Я так устал, что не смог сопротивляться. Так естественно: мать и сын едут вместе.
Мы вернулись раньше всех, и мать увела меня к себе. Прежде такое случалось частенько.
— Ники, милый…
— Да?
— Ты все еще в ужасе… насчет Стива и остального?
— Полагаю, нет, мама.
— Мы должны бороться, дорогой. Ты поймешь это, когда станешь старше. Если хочешь добраться до вершины и остаться там, нужно бороться, бороться каждую минуту.