— Подозреваю, что чета Брэнтли досрочно покинет нас вместе с четой Грей.
— Думаешь, уедут все?
— Конечно. Похоже, мы их успокоили. — Он игриво куснул ее в плечо. — Отец сказал, чтобы мы продолжали налаживать отношения.
— Понятно. — Она дотронулась пальцем до его лица и погладила губы. — А он не сказал, как именно это делать?
— Разумеется, не преминул, но у меня есть идея получше. Хитро усмехнувшись, Натан сунул руку ей под рубашку и обхватил ладонью мягкую грудь.
Они занимались любовью медленно, наслаждаясь, друг другом, и вместе достигли удовлетворения. Потом Эвелин лежала, убаюкиваемая мерным дыханием мужа. Ей всегда было очень спокойно в его теплых и надежных объятиях.
На другой день, вскоре после ленча, Эвелин и Натан стояли на аллее перед домом и махали вслед карете, в которой их родители уезжали из аббатства Истчерч, предоставив своим детям самим заботиться о себе.
Когда карета скрылась за поворотом, Эвелин искоса взглянула на мужа. Он ответил ей улыбкой.
— Ну вот, теперь мы с тобой одни, — произнес он.
— Слава Богу!
— Не желаешь прокатиться верхом?
— Ты спрашиваешь меня об этом после вчерашней ночи? — Она многозначительно улыбнулась.
— Да, ночь была восхитительной. Ну что ж, идем. — Он взял ее за руку. — Бентон! — крикнул он, оглянувшись через плечо. — Где тебя черти носят? Леди Линдсей нужен плащ!
Натан привел Эвелин на развалины старого аббатства. Они привязали лошадей, пошли вперед, пробираясь через кучи камней и мусора, и поднялись по древней каменной лестнице на вершину единственной уцелевшей башни. Часть подпорной стены отвалилась, и оттуда был виден весь Истчерч — земли аббатства, деревня и графское поместье.
За годы, проведенные в Лондоне, Эвелин успела забыть, как красив местный пейзаж. Городские виды не шли ни в какое сравнение с первозданной сельской природой. Здесь и небо было голубее, и деревья зеленее. Эвелин поняла, что смерть Робби обесцветила мир вокруг нее. До сих пор все казалось ей одинаково серым.
— Посмотри вон туда, — сказал Натан, указывая вдаль. — Летом там обычно проходят лошадиные бега.
— До сих пор? — радостно спросила Эвелин. — Обожаю скачки!
— Будут тебе скачки. — Он поцеловал ее в шею. — Этим летом мы устроим бега. Победитель получит ту награду, какую ты выберешь.
Они еще немного побродили по аббатству, вспоминая ее день рождения с переодеванием в средневековых придворных. Было очень весело.
Но небо начало затягиваться тучами, и Натан предложил вернуться в дом.
— Кажется, будет дождь, — сказал он, взглянув наверх.
Он подсадил Эвелин в седло, потом запрыгнул на своего коня и обернулся. Видимо, он хотел ей что-то сказать, но она запомнила лишь его теплую улыбку и выстрел.