— Так что там могло случиться, Джастин?
— Да сказать по правде, Тревис, между ними могло случиться что угодно. Они же там в Сенд-Энде наркоту как кашу лопают. А сам Рутберг поднялся на «сайке», ну ты знаешь, смесь такая, ее хочешь жуй, хочешь нюхай.
— Но это же дерьмо, неужели они сами употребляли?
— Сами — вряд ли. У них все же три работающих заведения, а это, ты сам знаешь, какие деньги. Нет, сами они баловались чем-то подороже, это понятно, но вот представить, чтобы у них в руководстве шайки разлад случился, я не могу.
— Почему?
— Да потому, что всем, кто против него хоть слово говорил, Рутберг давно рога пообломал. С ним никто не мог спорить, разве только Бенетон, но Рутберг на него внимания не обращал.
— Это который Бен Писаный?
— Да, он самый. Морда, как трафарет.
— Значит, сами передраться друг с другом не могли?
— Вряд ли, я бы в это не поверил.
— Ну ладно, извини, что оторвал от дела.
— Ничего, дела мои сейчас малые, — отмахнулся Джастин и ушел к своим кроликам, а Юргенсон остался на веранде — ему там нравилось.
Пахло сосной, в окно барабанил заблудившийся шмель, а вдоль накатанной сельской дороги шумели листвой вековые дубы.
У Юргенсона было много возможностей, но такую простую и комфортную обстановку за деньги купить не получалось. Трава везде была подстрижена ровнее ровного, насекомых разгоняли репеллентами, деревья были только прямыми и стояли на строго определенном расстоянии от дороги и друг от друга. А еще был гидропонический полив, двойное ландшафтное планирование и масса каких-то других непонятных вещей, какие обычно включались в длинные счета, представляемые Юргенсону на подпись.
И попробуй возрази, если то же самое делали Стерлинги, ван Губерты и сенатор Кюлтхоф, с которым Юргенсон иногда играл в гольф.
Это только казалось, что деньги давали свободу, на самом дела деньги сплетали клетку из условностей, нарушить которые было невозможно.
— Сэр, звонит Каррот, у него снова что-то важное, — сообщил заглянувший на веранду Свенсон.
«Ну вот, позавтракать не успел», — подумал Юргенсон, беря у него телефон.
— Юргенсон слушает…
— Сэр, это Каррот. Мы со Снупом находимся в штаб-квартире Рутберга.
— Что значит в штаб-квартире?! — сразу не поняв, переспросил Юргенсон и, поднявшись со стула, подошел к окну.
— Тут была жуткая бойня, сэр, и те, кто сюда прорвался, пленных не брали. Я опознал Рутберга и его партнера — Бена Писаного. Они отстреливались до последнего.
— Ты хочешь сказать, Каррот, что со всеми ими покончено?
— Именно так, сэр. Здесь шел настоящий бой, все перевернуто, перегородки прострелены, всюду пыль и трупы. А еще, сэр, те, кто сделал это, устроили тотальный обыск, вплоть до разборки стены и снятия стеновых покрытий. Что-то искали.