— То есть ты повышаешь цену?
— Полагаю, что и виноградники в приличном состоянии.
— Хватит. Назови свою цену.
— Мне нужно время подумать.
— Не понимаю. Ты живешь на Гавайях. У тебя магазин. Тебе нужны деньги. К чему такой девушке, как ты, замок во Франции или винодельный завод?
Эми нахмурилась.
— Вы всегда так нагло лезете в чужие дела?
— Почему бы не поступить разумно и не продать замок нам? Это же логично.
— Вам бы лучше спросить об этом вашего сына! — выкрикнула она, вспоминая обнаженного Реми и пустую спальню утром.
Впервые за весь разговор графиня не нашлась со словами.
— Ах, так он забыл вам рассказать? Мы встречались с ним в Лондоне. Я думала, это случайность. Пока не увидела в газетах его фотографию и статьи. Мне не нравится, когда меня обманывают. Если вы так страстно желаете купить замок и виноградники, пришлите ко мне его. Я буду иметь дело только с ним. А пока что прощайте.
Голос ее был спокоен, но внутри все дрожало.
Именно здесь, на этом месте, где она сейчас сидела, в прошлом имел место тот самый разговор Реми с его отцом.
— Знаешь, почему я тебя всегда ненавидел? Я тебе скажу. Ты сын того самого подлеца-гонщика из Гран-при, который бегал за каждой юбкой, не пропуская ни одну, и которого размазало по дороге за полгода до твоего рождения. Мне надо было сразу развестись с графиней! Если тебе нужен отец, иди и отыщи его могилу!
Реми... Испорченный парень, гонщик Формулы-1, коварный обольститель. Граф. Не говоря о том, что ее любовник.
Кто же он на самом деле?
И неужели так сильно хочет купить замок?
Прошли сутки, а вестей не было. Ни от Реми, ни от его мамаши. Ни от их агента. Где же Реми?
Вечером Эми сидела в гостиной. Жара была неимоверной. Цикады пели под деревьями в роскошной зелени кустов, успокаивая нервы. Она листала тетин альбом под названием «Моя жизнь, веселая, пока идет». Роскошную жизнь вела ее тетушка, ничего не скажешь. Некоторые снимки по-настоящему поражали воображение, Эми лишь поднимала брови в изумлении. Фотографии повествовали о счастливой жизни тети. К тридцати — а именно столько было сейчас Эми, — ее тетя успела дважды развестись.
Эми понадеялась, что тетушка не осудит ее оттуда, сверху, и стала собирать личные вещи Тэйт в коробки и запаковывать их.
Только она потянулась к красной вазе венецианской работы, как в дверь постучали. Да еще как постучали! Это был настоящий грохот, который чуть не потряс весь замок. Затем послышался знакомый баритон Реми. Сердце девушки забилось в два раза быстрей. Даже не завернув вазу, она быстро положила ее в коробку и сбежала вниз, шлепая по лестнице босыми ногами.