— Ну… — произнес матрос-универсал, — гипотеза называется «Великое кольцо». Само название придумал Иван Ефремов, НФ-автор середины XX века. В то время она не считалась гипотезой. Просто, мечта. В далеком будущем, люди поймают сигналы от братьев по разуму, а те — от других братьев, а те — еще от других, и так, все развитые цивилизации окажутся соединены в информационное кольцо, по которому сигнал от любого к любому будет пробегать по принципу цепочки древних почтовых станций. Постепенно, у цивилизаций-участников формируется общий, универсальный язык, и общая универсальная этика. Потом начинаются личные контакты…
— …Межвидовая эротика, — встряла Укли.
Нокс улыбнулся и кивнул.
— Кстати, да. Иван Ефремов считал, что все разумные существа антропоморфны. Скоро биокибернетика опровергла универсально-антропоморфный тезис, но мечта о кольце миров, населенных именно существами, похожими на нас, осталась. Поэтому, ближе к концу XX века другой НФ-автор, Георгий Шах изобразил «Великое кольцо» уже как связную структуру из планет, колонизированных людьми в системах разных звезд. В начале XXI века астрономия научилась дистанционно определять ряд характеристик планетных систем у других звезд, и стало понятно, что «Великое кольцо» Ефремова возможно только в интерпретации Шаха. Вроде бы, все к тому и шло само собой. В середине XXI века начался ренессанс астронавтики, а затем — первый старт к системе Центавра. Кажется, мечта начинала сбываться, но не тут-то было! Экипаж «Space-Age» следовал совсем другой футурологической доктрине, и Калифорния-Кэйт на Центавре никак не годилась на роль первого… Или второго, считая Солнечную систему, звена «Великого кольца». Тогда, энтузиасты доктрины Ефремова — Шаха, назовем это так, решили, что человечеству нужен толчок к правильному расселению по звездам.
— К правильному? — переспросил Ван.
— Да, к правильному, — повторил Нокс, — Когда речь идет о доктрине, сразу возникает дихотомия: правильно в смысле данной доктрины, или неправильно.
— А ты ко всему этому каким боком? — поинтересовался Арто.
— В школьном и студенческом возрасте, — ответил матрос-универсал, — я был просто влюблен в идею Ефремова. Но не Ефремова-Шаха, а Ефремова — Саймака. Клиффорд Саймак предложил свой вариант «Великого кольца» из разумных видов, совершенно разных по биодизайну, от осьминогов до облачков тумана. Я болтался на множестве тусовок, связанных с темой Ефремова, и там мы порой спорили до хрипоты, какая же интерпретация правильнее. Соответственно, вставал вопрос и о «ковчегах»…