— А сейчас где учишься?
— Да так, — она пожала плечами. — Готовлюсь поступать… куда-нибудь. На самом деле, еще толком не решила, чего хочу в жизни.
— Ох-о-хо, — вздохнул я. — Некоторые даже и после института не знают, чего хотят…
— Я — не «некоторые», — ответила она довольно надменно. — Я привыкла четко знать, чего хочу, и всегда этого добиваюсь. Просто есть… внешние обстоятельства.
Я покивал с умным видом. Никогда не лезу к людям с расспросами, особенно к девчонкам. Захочет — сама расскажет.
Мы быстро напали на общую тему для разговора. То что интересовало нас обоих, — русский рок. В нем она разбиралась отлично, гораздо лучше меня. Причем о многих довольно известных рокерах Ники упоминала как о своих знакомых и приятелях. Сначала я подумал, что она притусованная фанатка, но потом по нескольким проскользнувшим фразам понял, что она играет сама. У нее была своя рок-группа, которая даже записала один альбом. О нем Ники с кривой ухмылкой сказала:
— Да-а, фигово продавался. Все хвалят, но никто не берет — говорят, неформат. Так и раздали по друзьям и знакомым.
— А как записали? — заинтересовался я. — Это же, наверно, дорого?
— Папа дал денег, — сказала Ники равнодушно.
Наверно, врет, подумал я. Впрочем, почему бы и нет? Мелких рок-групп в Питере как тараканов, и в Москве, наверно, то же самое. Да и папы с деньгами не такая уж редкость.
Мы прошли уже почти до конца Липовой аллеи, и впереди замаячил железнодорожный переезд, когда Ники неожиданно повернулась ко мне, заглянула в глаза и спросила совершенно другим тоном:
— Леша, был ли ты когда-нибудь влюблен?
Я ошалело взглянул на нее:
— Чего?!
— Влюблен — страстно и безнадежно? Без всякой надежды на взаимность? И при этом — ты находишься с НИМ рядом каждый день, а иногда и ночь. Смотришь на него, вдыхаешь его запах, прижимаешься к нему плечом — и при этом точно знаешь, что тебе НИЧЕГО не светит?!
— Он что, голубой? — ляпнул я.
Ники бросила на меня бешеный взгляд.
— Нет, это я так… подбодрить тебя хотел!
— Меня невозможно подбодрить, — страдальчески произнесла она, устремляя взор к облакам. — Я схожу с ума… Вчера я приняла решение — все, хватит! Нельзя так мучиться! Я письмо ему написала, где призналась во всем, а он… — раздался всхлип, — он послал меня подальше! Он сказал, что «больше не желает этого слышать» и что «я его раздражаю»! Представляешь, какой ужас? Но что мне делать? Он — моя жизнь. А теперь мне остается только умереть!
— Точно. Ужас, — пробормотал я.
Во блин. Никакая она не готка! Это же самое натуральное эмо!
Вот ведь везуха мне подвалила! Можно сказать, солидного мужчину на третьем десятке — склеила чокнутая девчонка-эмо. В памяти услужливо всплыл характерный отрывок с какого-то портала: