— Спорим на пять баксов? — стоял на своем Харлан.
— А как я узнаю, если это так? — Виктория была в замешательстве. Харлан задумался.
— Хороший вопрос, тем более что твой локатор не работает и навыков распознавания у тебя нет. Если поцелует — значит, свидание, но это вряд ли, воспитанный человек не станет бросаться на девушку на первом же свидании, у него на это ума хватит. Ты просто почувствуешь. Например, он захочет встретиться с тобой снова или у него будет такой особенный, внимательный взгляд. По каким‑то жестам можно понять — например, он коснется твоей руки… Да мало ли что еще? Черт побери, Виктория, возьми меня с собой, и я тебе скажу, свидание это или нет.
— Сама разберусь! — поджала губы Виктория. — Но говорю тебе, это не свидание!
— Не забудь: если будет выполнено любое из перечисленных условий — с тебя пять баксов. Чтобы все по‑честному! Мне деньги нужны.
— Тогда начинай копить, потому что пять баксов ты заплатишь мне. Это не свидание! — Виктория не сомневалась в своей правоте.
— А ты про новый нос не забывай! — поддразнил он. — Он сыграет решающую роль.
— Об этом я как‑то не подумала, — засмеялась Виктория. — В нашу вторую встречу он меня видел всю в синяках, причем ненакрашенную.
— О боже! — Харлан закатил глаза. — Ты права: это не свидание. Это настоящая любовь! Удваиваю ставку. Ставлю десятку.
— Вот‑вот. Говорю тебе — начинай копить.
Харлан шутливо ткнул ее в бок, и они разошлись по своим комнатам. Викторию ждала стопка сочинений. А загадка приглашения, полученного от Колина Уайта, очень скоро сама собой разрешится. До назначенного вечера оставалось еще пять дней. Он не пригласил ее на выходные, вероятно, у него есть девушка. Она уже проходила это с Джеком Бейли и теперь постарается избежать подобной ситуации. Но это все ничего не значит, обычный ужин с приятелем. Думать о предстоящей встрече в таком ключе было не так страшно.
Прошло пять дней. В тот день, когда Виктория должна была пойти в ресторан с Колином, ей выпала одна из тех тяжких обязанностей, с которыми поневоле сопряжена работа учителя. Отец одного ее ученика, катаясь на лыжах в Нью‑Гэмпшире, умер от сердечного приступа, и ей предстояло вместе с директором школы и еще несколькими учителями идти на похороны. Семья была безутешна, младший сын умершего учился в одном из ее двенадцатых классов. Его старший брат и две сестры тоже окончили Мэдисон. В школе эту семью знали и любили, поэтому Виктория и ехала на похороны вместе с директором и своими коллегами. Было бесконечно трогательно слышать, как дети покойного дрожащими голосами один за другим говорили слова прощания. Все кругом плакали. У Виктории разрывалось сердце от жалости к своему ученику. После похорон она подошла его обнять и не отпускала от себя всю дорогу до Пятой авеню, где жила семья покойного. Она уже семь лет проработала в школе, в ее классах учился и старший брат мальчика, и одна из сестер, и все они были ей как родные. Только самая старшая сестра окончила школу еще до Виктории, теперь она уже была замужем, у нее было двое детей. Их отец был совсем не стар и в хорошей форме, и его внезапная смерть явилась страшным ударом для всех, в первую очередь для детей.