Все у него было хорошо. Он даже в будний день мог позволить себе забросить все и явиться на встречу с друзьями, попьянствовать.
– О-о-о!!! Маргоша!!! Солнце, дай я тебя расцелую!!! Ум-м-м, ум-м-м какой сладенький, какой славненький!!!
Лесик встретил Риту у порога, уже изрядно накачавшийся. Стащил тут же с нее меховую курточку, отобрал сумку с бутылками и закуской, швырнул все куда-то, обнял ее, притиснул к себе, начал тыкаться в нее влажными губами куда ни попадя и пьяно приговаривать:
– Какой хороший малыш! Какой славненький!!! Ум-м-м, как пахнет! Идем! Идем, там Стаська такие чебуреки забабахала, что просто умереть можно…
Вообще-то, Рита придерживалась диеты, пусть и не излишне строгой, но такие вещи, как мясо с тестом, пельмени с майонезом, жареную картошку на свином сале, в обыденной жизни она себе не позволяла никогда. Но то – в обыденной жизни. В той, что не имела ничего общего с жизнью, царившей на Стаськиной кухне. Здесь готовилось и елось все! Здесь могли за один присест запросто выхлебать пятилитровую кастрюлю борща с чесночными пампушками. Могли в мгновение ока распотрошить рыбный балык, разодрать в клочья запеченную утку. С тем же успехом умели уплетать за обе щеки всякие «запарики», наматывая на вилку длинную китайскую лапшу.
У Стаськи в кухне было вкусно и съедобно все.
– Явилась, Марго? – Подруга, перепоясанная громадным фартуком в яркую синюю клетку, обернулась от плиты, занятой сразу тремя сковородками. – Присаживайся. Лесик, пива даме!..
Потом они пили пиво, много пива. Ели невероятные по размеру и сочности чебуреки. Снова пили, звонили без конца кому-то, хохотали до упаду, вспоминали. Разгадывали какие-то невообразимо сложные шарады и ребусы, разложенные Лесиком на столе. Причем шарады эти были из вполне реальной жизни, казавшиеся Рите чем-то до боли знакомым, что часто ей вспоминалось.
Снова пили, ждали Нинку и Игошу с его новой пассией, обнаруженную им на дне пробирки в его заумной лаборатории. Это Лесик так злословил, не Рита. Стаська подхихикивала и все больше помалкивала сегодня. При этом она как-то странно смотрела на Лесика, выглядевшего даже не на миллион, а на все сто миллионов долларов! Это уже, кажется, Рита так о нем сказала. Так вот, Стаська без конца таращила на Лесика свои голубые глазищи и с воодушевлением облизывала полные губы здоровенным языком. И как он у нее во рту, интересно, помещается, подумала в какой-то момент Рита. Такой огромный, прямо как у овчарки! И отчего она без конца на Лесика пялится? Влюбилась, что ли?
Когда она вдруг спросила об этом у самой Стаськи, в кухне повисла тишина. Эта самая тишина показалась ей такой гнетущей и оглушительной, что Рита зажмурилась и головой замотала.