Но вот со стороны степей вновь поплыли далекие, сперва немного приглушенные, голоса:
И решительный бой
С Ин-тер-наци-о-на…
— Становись! — шепотом скомандовал полковник Лапков.
— …а-а-алом — Воспрянет род людской!..
— Ать, два! Ать! — Уже выстроенные, мы мерно раскачивались
Никто не даст нам избав-ле-нья
— Ать, два! Левой! Левой
Ни бог, ни царь и ни герой
— Левой!
Ротный ударил о кобуру ладонью
— «Вперед, дроздовцы уда-лые! — грянули мы по команде — Вперед, без страха, с нами бо-ог, с нами бог!..»
Добьемся мы освобожденья
Своею соб…
…Помо-жет нам как в дни бы-лые
Чудес-ной си-ло-ю по-мо-ог!..
Наши голоса и голоса курсантов сливались и, качаясь, плыли над степью. Степь ожила. Казалось, ожила и темнота. Вырванная из тишины, она перестала быть грузной и не давила больше на брови.
— Отставить! — скомандовал вдруг подошедший к нам Туркул.
Оборвался вдали и «Интернационал».
И опять, перебивая друга друга, затрещали вдали два кузнечика.
— Десять!
Пальцы нащупали прицел.
— По линии черных кустов! — Генерал Туркул отошел к правому флангу и, кажется, поднял в темноте руку.
— …пальба… ротой!.. Ро-та… — Затворы звякнули.
— …пли!..
Залп ударил, как доской по воде, и сразу же оборвался.
— Ро-та… пли! Ро-та…
Между каждым залпом над степью взлетала испуганная тишина. После шестого она потекла спокойно. Кузнечики затрещали с новой силой. Мы ответили им тихим звоном обойм.
…Чтоб свергнуть гнет рукой умелой,
Отво…
— Ро-та… — Затворы опять звякнули.
— …Пли!
— Ура-а-а-а! — нагоняя эхо нашего залпа, раскатисто покатилось по степи.
— Ура-а-а! — закричали мы, нагоняя эхо курсантов. И огромная, четырехсотштыковая офицерская рота, не ломая фронта, двинулась вперед.
— …ротой!
Кузнечики трещали уже позади нас.
— Ро-та… пли!
— Рот-та… пли!
— Ротт-та… пли!..
По всей степи бежали быстрые залпы.
…Это есть наш последний
И ре-ши… — отходя за кусты, вновь, уже далеко запели курсанты. Мы отходили к ограде кладбища. Потом курсанты замолчали.
— Эх, закурить бы! — сказал кто-то, когда, дойдя до кладбища, рота опять легла в траву.
…Пробежал ветерок. Кусты за оградой зашумели.
Кладбищенские кусты, подступив за нами к самой ограде, висели в небе тяжелыми перекладинами.
А в тылу далекий Орехов молчал все так же выжидающе.
И в шестой раз встали мы и пошли с пением на пение. Потом в седьмой и, уже без песен, в восьмой и в девятый раз.
Когда мы пошли в десятый, пулеметы курсантов нас нащупали, и мы залегли цепью.
Подтянулась, выйдя налево, и команда разведчиков.
Разведчики открыли огонь. Скользнул влево и огонь курсантов.
Мы лежали в траве, не только не стреляя, но и почти не двигаясь.