Стараясь не слишком тревожить мощи, мы разбрелись по залу, осматривая место давней битвы. Я заметил, что дверги потихоньку мародерствуют, перебирая валяющееся на полу оружие и части доспехов, но без особого энтузиазма. Оно и понятно, с орков брать было и вовсе нечего: расползшиеся от времени кожаные панцири с костяными накладками, каменное и медное оружие никому не интересны. Разве что археологам… Но таковых среди нас не наблюдалось.
Древние дверги… или кто они там, были экипированы получше: большинство в бронзовые доспехи, сейчас окислившиеся и позеленевшие, но от этого пострадавшие не слишком сильно. Чем-то они мне древнегреческие напомнили, хотя сходство было весьма отдаленным. Может, просто первая ассоциация с бронзовым доспехом? Некоторые шлемы, кирасы, наплечники, поножи или наручи оказались богато украшены — златом-серебром и даже самоцветами… которые теперь увлеченно выковыривали их потомки! Оружие предков, именно как оружие, двергов почти не заинтересовало — неудивительно, бронзовые мечи, топоры и копья на фоне стальных выглядят довольно убого. Мои соратники брали только те, которые выделялись богатой отделкой или драгоценностями, да и то как бы неохотно. Позже я выяснил причину такого пренебрежительного отношения к ценностям — сказалась длительная изоляция, торговать стало не с кем, кичиться богатством тоже не перед кем. Если бы не врожденная тяга двергов к блестящим предметам, не взяли бы вообще ничего!
Оживление наблюдалось только тогда, когда кто-то находил клинок или изделие из черной бронзы. Такая вещь бережно укладывалась на самое дно заплечной торбы, а нашедший ее счастливчик всем своим видом излучал полное довольство. Но таких находок было мало…
Как мне показалось, костей, оружия и доспехов третьей участвующей в битве расы дверги вообще не касались, чуть ли не обходя стороной. Такая избирательность заслуживала особого внимания. Антропология — не мой конек, но тут и не надо быть крутым специалистом, и так понятно — эти скелеты принадлежали людям! В смысле именно Homo Sapiens. Хотя… мало кто из современных людей мог бы похвастаться подобными ростом и комплекцией — при жизни любой из павших воинов был гигантом могучего сложения, не менее чем двухметрового роста… Мне подстать! Я живо представил себе этих людей и вдруг мучительно захотел оказаться среди них, пусть даже готовящихся принять последний бой. Усилием воли выкинув из головы непрошеные мысли, я тяжко вздохнул и, вытащив кинжал, принялся выковыривать грубо отшлифованные рубины из валявшегося рядом бронзового наруча — пригодятся.