— Жребий брошен, — сказала она.
И добавила:
— Возврата нет.
Я согласился, что жребий брошен, оно и к лучшему. Мне казалось, я понимаю, что она имеет в виду. Правда, перед тем как уйти, она зачем-то поцеловала меня в щеку.
Следующим вечером — в наше обычное коктейльное время — я зашел в его студию. Его не было видно. Когда я появлялся, он всегда был в гостиной и смешивал коктейли, элегантный в своем кричащем клетчатом пиджаке, подаренном кем-то из поклонниц.
— Ларри!
Занавески, прикрывающие вход в его спальню, распахнулись, и он вышел, пошатываясь. У него был жалкий вид. Вместо халата на нем висела расшитая накидка в красную полоску из какой-то позабытой оперетты. Он упал на стул, как раненый генерал, и спрятал лицо в ладонях.
— Грипп, — сказал я.
— Какой-то неизвестный вирус, — ответил он мрачно. — Доктора не могут ничего найти. Ничего. Может, это начало третьей мировой войны — биологическое оружие.
— Может, тебе просто надо поспать, — я думал, это прозвучит любезно.
— Поспать! Ха! Я не мог заснуть всю ночь. Пил горячее молоко, клал подушки под крестец, считал овец...
— У соседей была вечеринка?
Он вздохнул.
— У нас тут было тихо, как в морге. Это со мной что-то не так, говорю тебе.
— Ну, если у тебя хотя бы приличный аппетит...
— Ты пришел сюда издеваться надо мной? Завтрак, моя любимая еда, показался мне опилками.
— Но голос у тебя, кажется, в порядке, а ведь сейчас это самое важное, верно?
— Сегодняшняя распевка была кошмаром, — сказал он кисло. — Я был неуверен в себе, напуган, постоянно фальшивил. Я был не в порядке, не готов...
— В любом случае, выглядишь ты просто отлично. Парикмахер отл...
— Парикмахер — мясник, коновал...
— Он отлично справился.
— Почему же тогда я этого не чувствую! — он встал. — Все сегодня идет кувырком. Мое расписание катится к чертям. Никогда еще — ни разу в жизни — я ни вот столько не волновался перед концертом. Ни единого раза!
— Хорошо, — неуверенно сказал я. — Может, тебя утешит хорошая новость. Я встретил сегодня за обедом Элен Спаркс, и она сказала...
Ларри щелкнул пальцами.
— Так вот что! Конечно, эта Элен меня отравила, — он мерил комнату шагами. — Не настолько, чтобы я умер, но достаточно, чтобы надломить меня перед завтрашним концертом. Она пыталась достать меня все это время.
— Не думаю, что она тебя отравила, — сказал я с улыбкой. Мне хотелось отвлечь его болтовней.
И тут я остановился, осознав страшный смысл того, что собираюсь произнести.
— Ларри, — выговорил я, — Элен вчера вечером уехала в Буффало.
— Скатертью дорожка!
— Не будет больше открыток, чтобы рвать их за завтраком, — сказал я как ни в чем не бывало.