— Легкое недомогание. Через денек и следа не останется!
Но на следующее утро у королевы поднялась высокая температура, а на левой руке обнаружился фурункул. Нарыв причинял королеве большие страдания. Его лечили влажными горячими примочками. К Фагону присоединился Дакен, главный врач короля. Он сразу же стал настаивать на оперативном вмешательстве. Оба врача пришли к согласию, что необходимо пустить кровь. Но не могли решить, в каком именно месте.
Разгорелся горячий спор. Фагон считал, что нужно сделать надрез на руке, Дакен настаивал на ноге. Видя, что им никак не договориться, врач короля отвел коллегу в сторону.
— Давайте обсудим наши проблемы в более спокойной обстановке, — предложил он, — а не здесь, на глазах у всех.
И увел его в маленькую подсобную комнатку возле спальни.
— Я главный врач короля,— заявил Дакен, — поэтому мое решение должно быть определяющим. Надрез мы будем делать на ноге!— Но в этом нет ни малейшего смысла! Вы только будете способствовать тому, чтобы инфекция распространилась по всему организму.
— Ничего подобного. Я знаю, что говорю. Пойдите и прикажите хирургу Жерве приготовиться к операции. Так вы принесете гораздо больше пользы... королевству, и даже не представляете себе, какой пользы! Не говоря уж о том, что и для нас с вами это будет гораздо лучше. Вы должны слушаться меня! Так надо! Пригласите сюда Жерве!
Хирург Жерве выслушал распоряжение с большим недоумением, попробовал возразить, но ему приказали замолчать. Тогда со слезами на глазах он простонал:
— Так вы хотите, чтобы я стал убийцей нашей доброй королевы?
Ему приказали замолчать, и врачи ушли в спальню. Ни один из троих встревоженных и озабоченных мужчин не заметил Шарлотты, ее заслоняла дверца шкафа, в котором она искала какую-то мелочь для королевы. Поняв, насколько серьезно происходящее, она застыла, не шевелясь, и перестала дышать. Как только доктора покинули спальню, Шарлотта опустилась на ближайший табурет и перевела дыхание. Ноги не держали ее, она вся дрожала в ужасе от того, что услышала... И все-таки она попыталась встать, но колени подломились, и она снова опустилась на табурет, в ушах звенело, в голове мутилось, она теряла сознание...
Что означал этот разговор? Или он приснился ей? Или она на самом деле слышала приказ, который врач короля отдал врачу королевы, запретив тому возражать? В ушах у нее звучал жалобный голос хирурга: «Так вы хотите, чтобы я стал убийцей нашей доброй королевы?»
Шарлотте казалось, что сумасшедшее биение сердца больше никогда не утихнет, что леденящий ужас навек приковал ее к табурету. И вдруг пришедшая в голову мысль подняла ее, и она, забыв о том, что искала, побежала в спальню. Кровь королевы уже текла в серебряный таз...