Артем ворвался в редакцию и затормозил у огромного монитора Миши. Возбужденно галдевшие фоторедакторы вмиг затаились.
— Я вас предупреждал! — развернулся к нам Артем.
Он обвел редакцию яростным взглядом и задержал его на Елене.
— Это что, саботаж? — спросил он у нее.
— Михаил всегда был несдержан, — тут же нашлась Елена.
— Даааа? А почему же он здесь работал? — не отставал Артем.
— Он был лучшим, — вдруг раздался голос Всеволода.
Я не знаю, кто больше удивился — мы или редакционный директор. Чтобы Всеволод признал кого-то из нас лучшим?!
— Лучшим?! — взвился Артем. — Да он…
— А вот его личная жизнь вас не касается, — спокойно продолжил Всеволод и начал собирать свой портфель.
— Вы уволены! — наконец нашелся Артем.
Всеволод пожал плечами:
— Мне никогда не нравилась работа в глянце, — и ушел.
У Ульяны был такой вид, будто ее опередили на пути к сердцу Абрамовича. Ничего, Уля, господин редакционный директор еще здесь и ты успеешь напроситься на увольнение.
— Кто-нибудь еще хочет высказаться? — развернулся к нам взбешенный Артем.
Желающих было хоть отбавляй, но нам, в отличие от Всеволода, работа в глянце нравилась. Я опустила глаза, у меня дрожали руки. Редакционные войны забирают кучу сил и энергии, которые могли бы пойти на дело и творчество. Но редакционные войны будут всегда, пока существуют редакции модных журналов.
— Девочки, — обратилась к нам Вера, как только за Артемом захлопнулась дверь, — ваши статьи никуда не годятся, вам нужно их переписать.
— Мы же их только что переписали, — изумилась Маринка.
— Алину, — Вера со значением кивнула на дверь кабинета, — не удовлетворила ваша работа. Попытайтесь еще раз доказать вашу квалификацию.
Мы с Маринкой в ужасе переглянулись: она над нами издевается?!
Внезапно запиликал мой мобильный. Вера недовольно поджала губы. Я посмотрела на экранчик.
— Вера Игоревна, мне нужно выйти, — схватив телефон, я помчалась в туалет.
— Да! — почти крикнула я в трубку.
— У тебя все в порядке? — спросил Закревский.
— У меня — да! — быстро ответила я, наблюдая, как Римма моет руки.
— Я звонил тебе несколько раз… — чуть помедлив, сказал он.
— Да, я знаю. Я не могла подойти к телефону, — я сделала умоляющее лицо, и Римма вышла.
— Что-то случилось? — спросил он.
— Неприятности на работе, — меня просто трясло.
— Я могу чем-нибудь помочь?
— Послушай, у нас вышибли главного редактора, а на ее место привели какую-то вертихвостку с большими семейными связями. Она устроила термидорианский террор. Треть редакции уже уволена. Ты ничем не можешь мне помочь, — я говорила слишком резко, но у меня нервы были на пределе.