— Может, мне нужно было с ним переспать? — размышляла я вслух, перебирая иллюстрации для номера. — Тогда бы он меня назначил главным редактором.
— А я переспала, — вдруг сказала Маринка.
Я с изумлением подняла на нее глаза. Маринка сморщила лицо в смущенной улыбке:
— Но, как видишь, мне это не помогло.
Мы уставились друг на друга, а потом расхохотались как сумасшедшие, сбрасывая напряжение последних дней.
— Ну и как он? — не смогла сдержаться я от извечного женского вопроса.
— На троечку с плюсом, — призналась Маринка, — но я смогла скрыть разочарование, — с гордостью добавила она.
Мы снова расхохотались. Вера недовольно покосилась в нашу сторону, а Елена уже собралась призвать нас к порядку, но ее опередила госпожа главный редактор.
— Я тоже очень смеялась, когда читала ваш текст, — манерно растягивая слова, сказала она, — ничего глупее в жизни не видела.
Я буквально подавилась смехом. Маринка вжалась в стену, а Вера сардонически усмехнулась.
— Что вы имеете в виду? — холодно поинтересовалась я.
— Я имею в виду, что это никуда не годиться, перепишите, — и она бросила на стол распечатку статьи.
Переписать обзор, снова?! Я испытывала острейшее желание наброситься на Алину и придушить ее. Не помню, чтобы я кого-то так ненавидела, но ненависть к такой мрази не может быть грехом.
— Что вас конкретно не удовлетворило? — вежливо уточнила я, прожигая взглядом распечатку.
Алина поджала губы и повысила голос:
— Я не вижу здесь никакой идеи!
Я подняла глаза. Алина смотрела на меня свысока, как все эти дешевки, дорвавшиеся до шмоток. Все остальные — испуганно и напряженно.
Жизнь слишком коротка, чтобы тратить ее на ненависть. И на сдерживание эмоций. Бывают ситуации, когда щепетильность и манеры пай-девочки становятся лишними.
— Я, знаете ли, не коммунист и не работаю за идею. Я зарабатываю деньги, — с расстановкой сказала я.
Алина растерялась:
— Что же вы хотите, милочка? Повышения зарплаты?
— Понятия не имею, чего хочет Милочка, а я хочу свалить из этого сумасшедшего дома. В общем, я увольняюсь.
Немая сцена, все в шоке. Впрочем, это стало обычным состоянием сотрудников нашей редакции.
Я быстро выдвигала ящики и бросала в сумку их содержимое. Сколько барахла! Лишь бы не передумать…
Наконец, Алина пришла в себя:
— Я вас не держу! Я никого здесь не держу! А что касается вас, — она ткнула в меня пальцем, — вас никто не отпускал, пока вы не доделаете номер!
— А не пошли бы вы, милочка? — Я закинула сумку на плечо и развернулась к выходу. — Да, и давно хотела вам сказать: одеваетесь вы на редкость безвкусно.