Едва преграда была устранена, как Новак вбежал в полутемное помещение. Конечно же светильник погас, но от взрыва загорелась солома устилавшая пол, а потому в неясном сете он увидел всех троих, двое как ошалелые мотали головами, третий скорчившись в позе эмбриона оглашал помещение стонами, полными боли. Три быстрых выстрела, и три трупа с простреленными головами.
Андрей вышел во двор, там уже во всю орудовали его люди, с боевыми ножами в руках. Быстро, но без суеты они проводили контроль. Брать пленных в планы Андрея не входило, никто из них не заслуживал его жалости. Да решение принимал капитан наемников, да они только выполняли приказ, но никто не попытался даже усомниться в правильности решения принятого им, никто даже и не подумал вспомнить о хваленной чести наемника. Так что для Андрея и его людей здесь не было невиновных.
Двое успели спрятаться на сеновале, но они были настолько напуганы внезапным избиением, что даже потеряли свои арбалеты. Скорее всего, это были новички, ветеран никогда не расстанется со своим оружием, ибо оружие, это страховка его жизни. Андрей услышал как с сеновала послышались мольбы о пощаде, которые закончились судорожными всхлипами и мерзким бульканьем, перерезанного горла. От услышанного, у него даже мурашки пробежали по спине. Почему-то сразу вспомнилась некогда, случайно увиденная запись на мобильнике, на которой бородатый кавказец, перерезал горло, вот так же молящего о пощаде парнишке. Так чем же он лучше? Да всем. Тот кавказец делал это с улыбкой, картинно позируя перед камерой, он получал удовольствие от совершаемого, и резать у него не было особой необходимости, в конце концов они использовали пленных как рабов, или товар, для получения прибыли, и убивать никакой практической необходимости у них не было. Они же просто делают грязную работу войны, стараясь не оставлять у себя за спиной врагов. Да, она уже началась. И не имеет значения, что первыми под удар попали те, кто еще вчера бились с ними плечом к плечу, против общего врага. Сегодня они оказались гораздо хуже, так как нацелили свой удар им в спину. И пусть это выразилось только в том, что они хотели просто бросить их и уйти, своими действиями они обрекали на смерть и тех, кто еще оставался здесь и тех, кто имел все шансы не успеть уйти в безопасное место. Они фактически вонзали нож в их родных и близких. Так достойны ли они сожаления? Нет. Ни жалости, ни угрызений совести, только мрачное удовлетворение от содеянного.
***
Лагерь гудел как растревоженный улей. Люди метались из стороны в строну не зная за что хвататься. Начиналась самая настоящая паника. Орки! Совсем скоро здесь будут орки! Женщины хватали детей, прижимали их к груди, потом оставляли их, и лихорадочно начинали собирать вещи, потом вдруг осознавали, что это не главное, и вновь бросались к детям, но крестьянская хозяйственность или если хотите жадность, опять брала свое и они вновь кидались к своему, пусть и не богатому, имуществу.