— Жаль, что не испортила. Сейчас все было бы по-другому.
— Извини, Антон, — повторила девушка. — Да, у меня случился роман с Мартином, и мне бы очень хотелось, чтобы этого никогда не было.
— Неужели? — спросил он, его глаза потемнели от ярости. — Ты продолжаешь утаивать правду. Правду о своей беременности. Ты же забеременела, не так ли?
Теперь зал кружился быстрее и быстрее, желтые розы расплылись пятнами на панелях, от блеска изысканных столовых приборов заболели глаза.
— Антон…
— Ты забеременела и шантажировала этим Мартина, чтобы он женился на тебе. И когда это не сработало, ты избавилась от плода. Как бессердечно и цинично. И ты просишь меня не быть жестоким?
— Антон, я не могу оставаться здесь, — Эми услышала собственный голос. — Я должна уйти.
Она поднялась. Слабость накрыла ее, сбила с ног, ей пришлось схватиться за стол, чтобы не упасть.
Антон тоже поднялся, его загорелое лицо побелело от переживаний, рот сжался в тонкую линию.
— Неужели тебе нечего мне сказать? — спросил он.
Разговоры за соседними столиками затихли, люди с любопытством посматривали на них. В глазах у Эми двоилось, и она знала, что должна уйти отсюда прежде, чем упадет в обморок или ее начнет рвать прямо на белые льняные скатерти ресторана «Савой».
— Нет, Антон, — прошептала она. — Мне нечего сказать.
Девушка схватила сумку и, спотыкаясь, побрела к выходу. Встревоженный официант подал ей пальто.
— Могу я приказать швейцару подать вам автомобиль, мисс? — с тревогой поинтересовался он.
Не доверяя собственным эмоциям, она лишь отрицательно покачала головой и устремилась к дверям.
Очутившись на улице, она побежала куда глаза глядят в кружащийся снег.
* * *
Эми очнулась на площади Пиккадилли в Зеленом Парке. Она и понятия не имела, как очутилась тут, вокруг стелилась белая равнина. Девушка уже успела замерзнуть, ее била дрожь.
Эми шла по парку, с удивлением обнаруживая тихую пустыню в центре суетливого города. В голове не рождалось ни единой мысли. Она не повторяла фразы, которые собиралась сказать Антону, когда он наконец вернется к ней — повторять было нечего. Оставалась лишь правда. И эта правда оставалась правдой, не важно, в какие умные слова можно было ее облачить.
В парке никого не было. Ее сердце забилось медленнее, словно засыпая в уютной кровати из плоти и крови. Температура резко понижалась, и стало темнеть. Эми направилась обратно к отелю «Ритц».
Блестящий фасад огромного отеля был похож на маяк во мраке, знаменитое на весь мир название сияло и переливалось яркими огнями. То был другой мир — роскошный океанский лайнер, с которого она упала в глубокие темные воды.