В рассеянном свете, струящемся из открытых дверей балкона, Джина была просто невероятна. Короткий пеньюар доходил ей только до середины бедер. Тонкий шелк насыщенного красного цвета плотно прилегал к телу, очерчивая каждый его изгиб, оставляя открытым то, что выглядело точно целая миля ног. Волосы свободно падали на ее плечи, дразня своими непокорными завитками. Легкий аромат цветов и улыбка, которую она ему дарила, одновременно и раздражали, и о чем-то напоминали ему.
— Ты выглядишь изумительно, — сказал Адам.
— А я так чувствую себя просто дурой. — Джина провела рукой по животу, как бы пытаясь унять внутри трепет легких крылышек, и он спросил себя, уж не жалеет ли она о том, что привело ее сюда?
— Почему?
Она пожала плечами.
— Я накупила всего для этой ночи, а это совершенно ни к чему. У нас ведь не обычная брачная ночь, верно?
— Верно, — согласился он, однако так и не смог отвести от нее взгляда. От мягкой округлости груди. От заострившихся кончиков сосков, плотно прижатых к темному шелку. — Но это начало нашего соглашения. А что касается меня, то я ценю твое умение делать покупки.
— Спасибо. — Джина вышла на балкон и, облокотившись на парапет, взглянула на открывшийся передней вид. — Великолепно, правда?
- Да.
Но Адам смотрел не на залитый неоновыми огнями город или виднеющиеся вдали горы, а на нее. Он сделал еще один глоток шампанского надеясь, что ледяной холод остудит его кровь. Ничего подобного.
— Я благодарна тебе, что ты помог моим родителям попасть сюда.
Он пожал плечами. Ему ничего не стоило привезти сюда Терезу и Сэла, но он нисколько не был огорчен их отъездом. Весь день Тереза посылала ему негодующие взгляды.
— Мне казалось, для тебя важно, чтобы они были рядом.
— Но ты не пригласил своих братьев.
Он прислонился к каменному парапету.
— Я думаю, в нашем случае было бы не очень уместно устраивать шикарную свадьбу с огромным количеством гостей.
— Ты прав. Чем проще, тем лучше. Но они хотя бы знают?
— Да. Эсперанца сказала им.
— И как они к этому отнеслись? — улыбнулась она.
— Вполне нормально, — солгал он. — Я только что разговаривал с Трэвисом.
Прохладный ветер потянул с гор, и Джина поежилась.
— Ты замерзла?
— Немного.
Адам подошел к ней. Совсем короткий путь, но Адам чувствовал, как если бы каждый его шаг был измерен. Он почти готов был расторгнуть их сделку. Потом пути назад уже не будет. И если он проснется завтра, сожалея о том, что сделал ночью, ему так и придется жить с этим.
Впрочем, у него был немалый опыт по этой части. Можно сказать, он привык жить в реальности, которая его не очень-то устраивала.