Быстро выскочив из машины, он направился к ресторану. Швейцар, хоть и взглянул на Константина с повышенным вниманием, но все же пропустил.
Войдя в зал, он принялся лихорадочно соображать, что же все-таки предпринять, — вызвать милицию или позвонить своим? Обращаться к администрации ресторана за помощью было бесполезно. Кому нужны его проблемы? Ему не помогут и тут же попросят удалиться, как можно скорей, пригрозив милицией!
— Надо звонить шефу, а там будь, что будет! — и тут Константин, холодея грудью, вспомнил, что оставил мобильник в машине. Он, конечно же, машинально пошарил по карманам, но, что толку! Он прекрасно помнил, что в отчаянии бросил телефон на соседнее пассажирское сидение, после, того, как недобрал номер шефа.
Подоспевший через минуту официант пригласил его пройти к столику, и Константин направился вглубь зала. Он подошел к одному из свободных столиков, и, усевшись, чтобы ему был виден вход в зал, заказал себе бутылку боржоми.
— Это пока, — сказал он, а потом я подумаю, только меню оставьте.
Официант любезно, но с долей недоверия улыбнулся ему в ответ, и, положив на столик меню, удалился.
Налив в стакан воды, и жадно выпив ее большими глотками, Константин машинально принялся озираться по сторонам. Народу в ресторане оказалось немного, зал был заполнен только на одну треть. Рядом с ним ни справа, ни слева никого не было, а через столик сидели двое, — темноволосый мужчина лет тридцати пяти и женщина более старшего возраста. Они о чем-то любезно разговаривали на французском языке, и до Константина долетали знакомые с детства фразы. — Он изучал французский в спецшколе, а потом сразу параллельно, — в институте и на курсах французского языка. Так сказать, для общего развития. И сейчас, усиленно думая о своей проблеме, он все же невольно, краем уха, улавливал суть их разговора, который шел о выступлении французских музыкантов — скрипачей в большом зале московской консерватории. Причем, обсуждалось не только само выступление, но и гонорар. Дама была русской, мужчина обращался к ней — мадам Гордеева, — и из их разговора Константин понял, что она является устроительницей выступлений. Она же называла своего темноволосого собеседника месье Комбер. — Этот стопроцентный француз, какой-нибудь музыкантишка, — определил для себя Константин в силу своей профессиональной шпионской привычки.
— Извините, мне нужно удалиться, — сказал в это время француз, и, выйдя из-за столика, направился к выходу.
— Наверное в сортир пошел, — подумал Константин, который, между тем, внимательно следил за входной дверью ресторана боковым зрением.