заманиваем, а тех, кого заманили, не выпускаем».
Так прямо и сказал старый хрыч: «Заманили».
У Ефрема разбухла голова от горьких дум. Хотелось спать. Но надо было дождаться Людмилу Петровну с Маратиком. Время еще, правда, было не позднее, чуть начинало смеркаться.
И тут Ефрем вспомнил, что он ни у кого здесь не видел часов, да и настенных нигде в городе нет. Как же люди живут? Где техника — там точное время.
«Век живи и век учись, а теперь еще и переучивайся», — с досадой подумал Ефрем.
В это время в дверь постучали. Он отозвался, и на пороге появилась женщина.
Ефрем не поверил глазам: перед ним стояла красавица Фаэта. Она была особенно хороша — в темном вечернем платье, облегающем ее тонкую талию и недозволенно, по мнению Ефрема, открытом на груди. Густые волосы локонами ниспадали на плечи. Голубые глаза сияли.
— Сиди, Ефрем Бунтарь. У нас мужчина не встает перед женщиной…
— Здравствуйте, — растерянно произнес Ефрем.
— …И не выбирает женщин, — продолжала Фаэта. — Женщина выбирает мужчин…
Ефрем не понимал, о чем говорит гостья. В висках у него застучало. Шутка сказать — жена мэра пожаловала. Неспроста ведь.
— Садитесь, — сказал он. Она подошла к столику.
— Ты не допил свой вино, Бунтарь?
— Я… я сейчас закажу, — заикался Ефрем. Он хотел пересилить свою робость и никак не мог.
— Не надо. У нас мало времени… — Она стала пить медленными глотками и, улыбаясь, разглядывала Ефрема. Неожиданно прикоснулась к его бороде. — Хороший борода. Матушка разрешила тебе носить, Бунтарь.
Допив вино, она подошла к телевизору, включила и стала переводить программы. Найдя ту, где танцевали девушки, отрегулировала громкость и вернулась к Ефрему. Села рядом.
На экране между тем танцовщиц становилось все меньше и меньше и осталась одна — самая стройная, очень похожая на Фаэту.
— Она нравится Бунтарю? — спросила Фаэта и вновь прикоснулась к бороде Ефрема.
Танцовщица, продолжая танцевать, постепенно стала раздеваться. Она была красива, ничего не стеснялась. «Чертова буржуазия», — думал Ефрем. Но он постепенно обретал спокойствие, приходил в себя. Посмотрел на Фаэту. Та загадочно ему улыбнулась.
— Бунтарь не догадался, зачем пришла женщина?
Ефрема кольнула наконец догадка. Муж у нее старый, подумал он, чем черт не шутит. Но он тут же оттолкнул от себя эту мысль и отрицательно покачал головой. В конце концов такая красотка всегда найдет себе мужика, зачем ей хромой кривоносый крестьянин?
— Напрасно ты так думай, — вдруг сказала Фаэта, будто он подумал вслух. — Ты красивый и сильный. Мне нравится твой борода и твой имя.