Аполлон посмотрел на Захара недоверчиво (какой-то пьяный бред, ей-Богу):
— Они, может, книги читают... Почему обязательно оргии?
Сапожник посмотрел на Аполлона как на блаженного:
— И на все замки притом закрываются... Вот и сегодня!... Прислушайтесь!...
Аполлон невольно прислушался:
— И что?
— Тихо?
— Тихо...
— А между тем у хозяйки знаете сколько господ собралось!... Десятка два: и в экипажах, и пешими явились. Спросите у Антипа, у дворника нашего...
Аполлон не нашелся, что ответить. Но после этого разговора у него возникла неприязнь к человеку, который всего минуту назад казался ему даже симпатичным. Аполлон зажег свечу от лампы Захара, сдержанно кивнул ему и направился вверх по лестнице. Лекарь Федотов уже спешил по коридору...
Поднявшись к себе в комнату, Аполлон некоторое время раздумывал над тем, что услышал сейчас. Его даже подмывало выйти в сквер и посмотреть на окна второго этажа — есть ли в них, действительно, тени. Но потом он подумал, что выйти и посмотреть — это уронит достоинство его... равно как и достоинство Милодоры, женщины, образ которой он высоко возвел и низводить который не собирался...
Впрочем к окну он подошел и глянул во двор.
Там внизу было темно. Свет свечи отражался от стекла... В разрывах меж тучами, плывущими довольно быстро, время от времени показывался тонкий серп месяца. Отчего-то стало тревожно на сердце.
А с тревожным сердцем — какая литература!...
В расстроенных чувствах и с мыслью о том, что в него плеснули некой дикой небывальщиной, окунули в пьяный бред, Аполлон лег спать. Но сон у него был неспокойный — сон не нес отдыха. Просыпаясь на мгновение, Аполлон ловил себя на том, что мозг его продолжает думать — думать во сне (как бы жить своей жизнью, отдельной от существа Аполлона), мозг ворочает тяжелые, как камни, мысли. Оттого голова словно полна дурмана... В очередной раз засыпая, Аполлон задавался вопросом: не с того ли званого вечера, не с того ли бала, на котором увидел Милодору с графом Н., полна дурманом его голова?..
Как ни гнал от себя Аполлон те подозрения, что возникли у него после разговора с сапожником Захаром, ничего не получалось. Они, кажется, были неистребимы. То есть он бы справился с ними, конечно, если бы... если бы они в скором времени не стали получать некоторые подтверждения. Аполлон и сам стал невольно замечать тайные появления гостей — очень поздних, ибо после десяти вечера как будто не принято у добропорядочных господ являться с визитами к даме и засиживаться у нее далеко за полночь... А господ появлялось не один и не двое, а по десять и пятнадцать. Были среди них и штатские в цилиндрах и черных плащах, подбитых светлым шелком, были и офицеры со сверкающими золотом эполетами — таких в хорошую погоду немало встретишь на дворцовой набережной, прожигающих дни, волокитствующих, поставивших лямуры, выпивку и удовольствия карточного стола далеко впереди службы...