— Эй, ребята! Я свой! — заорал Мельников.
На площади появились две фигуры — в наших пилотках.
— Мельников, ты, что ли? — раздался голос Елякова.
— Я!
— Ну и устроил ты тут потеху. Что там у тебя?
— Мирослав убит, я прихватил их главного. Вот они и пытались меня выковырять.
Сергей ткнул стволом автомата под ребра пленному. Он был жив.
— Поднимайся, пан. Пошли на прогулку.
Тот встал, потоптался, разминая затекшие ноги, и злобно огляделся.
— Черт! Знал ведь, что этим кончится… Теоретики, — выругал он неизвестно кого.
— Эй, там внизу, принимайте клиента, а то тут с лестницей немного напряженно, — заорал Сергей вниз.
Когда он пробрался через бесформенную дыру, в которую превратился вход в здание, перешагнул через несколько валяющихся тут трупов, то увидел Елякова, глядевшего на Сергея с большим интересом:
— Ну, лейтенант, у тебя, как у кошки, — девять жизней. Мы-то ведь этой ночью сюда лезть не собирались. Когда вы с Мирославом уже убыли, мы смотались кое-куда. А тем временем люди из ОРМО все-таки раскололи этого Клаху. Он назвал кое-кого из своих дружков. Их прихватили — и такое выяснилось, что впору за голову хвататься. Вот, мы ринулись в Мышенец, в центр воеводства, подняли армейскую часть. Думали ждать, пока вы вернетесь. А тут прилетает какая-то девка верхом на лошади. Прет в комендатуру, как «ИС-2» на фашистские окопы. И кричит на смеси польского и украинского: мол, там, в городке, огонь до неба, война и немцы. И ведь сообразительная оказалась девка. Сказала, что у этих клиентов казарма в кирпичной школе. Вот польские ребята и прихватили этого трофейного Змея Горыныча… Ладно, иди пока отдыхай. С этим, которого ты взял, сейчас Мысловский ведет душевную беседу. Нам до рассвета делать нечего.
Тем временем солдаты Войска Польского деловито загоняли пленных в ту же школу и заняли круговую оборону вокруг городка. Мельников успел лишь глотнуть спирта, перевязать рваную, но неглубокую рану на плече — и отправился спать в крытый кузов «студебеккера», на котором прибыли польские солдаты. Только устроился, как услышал крик часового:
— Эй, девка, ты куда?
— Пошел ты… — раздался голос Марыси.
— Оставь ее, она большое дело сделала, — сказал кто-то незнакомый, но, судя по тону, имеющий звездочки на погонах.
В кузов ввалилась девушка.
— Ты жив? — Девчонка обняла Сергея, да так, что резанула боль в раненом плече.
— Только твоими усилиями. Еще немного, — и стал бы я героем, погибшим за братскую Польшу, — усмехнулся Мельников.
— Я ведь знала, что мы еще встретимся… Иди ко мне…
Когда он, наконец, устало отвалился, то почувствовал боль в раненом плече. А девушка долго лежала неподвижно. Наконец она поднялась и положила голову на колени Мельникову.