Вступил поляк.
— Пан Еляков, я всего не знаю, но мне кажется, вы находитесь на очень правильном пути… Я побеседовал с тем типом, Яном Лентовским, которого вы взяли. Позвольте узнать, что он вам сказал? Разумеется, в тех пределах, в которых вы имеете право.
— Что служил в польской армии и был завербован гитлеровцами.
— А мне, как земляку, — Надхорунжий жестко ухмыльнулся, — он поведал еще кое-что. Что он окончил разведшколу абвера. А когда адмирал Канарис[38] вышел из игры, Лентовский угодил в лапы СД и стал работать на них. Так что, он не так прост. Это — очень хороший агент. Немцев уберут — а он останется.
— Вот как… — протянул Еляков. — А мне все казалось, что это плохая самодеятельность. Тогда пойдем по порядку. Вы имеете сведения об этом Бароне?
— Имеем. — Поляк вынул из кармана и подал несколько фотографий. — Знакомьтесь — Франц фон Шварцхельм, гауптштурмфюрер СС. Специалист по партизанской и антипартизанской войне. Большой специалист. Получил специальную подготовку в какой-то из спецшкол СД. Он умеет многое, очень многое. Когда Лентовский стал его описывать, я заподозрил, о ком идет речь. И показал ему фотографии. Он его узнал. Это точно Шварцхельм. Такие люди не будут зря мельтешить. Дело в том, что, по нашим сведениям, он появлялся и на территории Польши, где вел какие-то странные игры с нашим прозападным подпольем. Но мы до сих пор никак не можем понять — на кого он работает и каковы его цели…
И тут майор сделал ход конем. Для начала он подал Елякову большой официальный пакет:
— Это тебе от твоих начальников. — А затем он сменил свой суховатый официальный тон на домашне-добродушный: — Панове и товарищи! А может, нам стоит продолжить обсуждение наших бед и вопросов за обедом? А то я, честно говоря, со вчерашнего вечера ничего не ел… Эй, Стефаненко!
В комнату влез пожилой сержант.
— Так ведь все давно готово, товарищ майор. Простынет уже скоро.
Они прошли в соседнюю комнату, где был уже накрыт стол. Майор, судя по всему, был приверженцем фронтового стиля. В том смысле, что в этом городе, среди десятков брошенных домов, он мог бы найти нормальную посуду. Но тут стояли армейские кружки и миски. Угощение состояло из консервированной ветчины и вареной картошки. Выпивка, правда, была все-таки местная — что обнаружили в брошенных домах. Коньяк и разнообразные вина.
— Капитан и пан Мысловский, прошу к столу.
Когда сели и устроились, майор поднял кружку:
— Что ж, первый тост давайте за Победу.
Как водилось, за это выпили молча. Набивая рот американской колбасой, поляк бросил: