Надхорунжий попал в Варшаву 4 августа, то есть на четвертый день восстания. С ним был радист и пятеро автоматчиков.
Город произвел на него странное впечатление. Восставших было вроде бы и много. Но впечатление они производили странное. Некоторые из них вообще не имели оружия. А те, кто имели, — держали винтовки, как палки. Оно и понятно. АК призывало своих людей «держать оружие у ноги». Но ведь в тылу врага боевой подготовкой заниматься нелегко. Советские партизаны учились воевать в боях. А эти… Где им было учиться?
Еще хуже было с дисциплиной. Складывалось впечатление, что большинство повстанцев вообще не знают, что это такое. Они подчинялись своим командирам, когда хотели. Когда не хотели — не подчинялись. По большому счету, отряды повстанцев были просто толпами вооруженных людей, которые, нацепив на рукава красно-белые повязки, шлялись без особого толка по улицам. Более дисциплинированными выглядели отряды Гвардии Людовой, которые, несмотря на идейные расхождения, присоединились к повстанцам. Но на них откровенно косились. Чужаки.
Зато чего было много — так это эйфории. Хотя если честно, то даже центр восставшие полностью захватить не сумели. Немцы держали оборону во многих важных точках — и выкурить их оттуда не удавалось — хоть ты тресни.
Тем не менее в главном штабе царила полная уверенность в победе. Хотя, честно говоря, штабом это бестолковое сборище можно было назвать только с большой натяжкой. Тут царила совершенная бестолковщина. Множество людей металось туда-сюда без видимой цели. Составлялись какие-то приказы. Хотя, как заметил надпоручик, командование восстания не очень хорошо представляло, что творится в городе. Время от времени врывались командиры подразделений, которые начинали требовать то одного, то другого — боеприпасов, медикаментов, продовольствия. Разговор с ними часто переходил в обыкновенную перепалку.
— Вы дадите нам винтовки? У меня триста человек без оружия! И еще подходят. А у тех, у кого есть оружие, — по две обоймы. Как мы можем так воевать?
— Нам их неоткуда взять! Берите у немцев. Больше мы вам ничем помочь не можем!
Зато командир, «Монтер»[41] принял Мысловского с величавой надменностью победителя.
— Как видите, город мы взяли и без помощи вашей армии. Им теперь останется только подойти.
Уже много позже Мысловский узнал подоплеку событий. Руководитель АК Тадеуш Комаровский более всего думал о том, чтобы Польша сохранила западную ориентацию. В этом-то и был смысл восстания: взять власть, чтобы встречать Красную Армию в позе хозяев. Первого августа по подполью разнесся невесть откуда появившийся слух, что русские танки уже появились в предместьях Варшавы. Именно поэтому в пожарном порядке было принято решение выступать. Хотя вообще-то все это выглядело чистой воды авантюрой. Аковцы, хоть и держали четыре года «оружие у ноги», ничего-то, как оказалось, у них не было готово. Немцев, правда, удалось застать врасплох, но вся эта затея могла иметь успех только в одном случае — если бы вскоре после начала восстания в Варшаву и в самом деле вошли бы советские танки. Но в том-то и беда, что никаких русских танков вблизи не оказалось — это был просто очередной слух, на которые так щедра война. Мысловский уже успел достаточно послужить в разведотделе, чтобы убедиться — мало ли кто и что видел. Информацию надо проверять и перепроверять. Но Комаровский этого делать не стал — он тут же дал сигнал к атаке…