— И в проеме показался наш давешний арестант, тот второй, которого вы изволили в "темную" поместить. — Докладывал Иван Головинов.
Савелий Никонорович раздраженно сплюнул.
— Да, кто ж его выпустить посмел?!
— Да, бог его знает, Савелий Никонорович, как оно сие получиться смогло.
— Ну?
— Ну, вот, значит! Показался, и в тот же миг забросил к нам в приемную какие-то неведомые штуковины.
— Опять неведомые!
— В том-то и дело, Свавелий Никонорович, — подтвердил Афанасий Серебренников. — Да, еще какие!
— И они, эти штуковины тут же начали шипеть и вертеться яко живые, — строго взглянув на Афанасия, чтобы тот его не перебивал, сообщил далее Иван Головинов. — А опосля от них навалило столько дыму, аж сердце зашлось, да к тому же и глаза застлало слезами. Мы, Савелий Никонорович, все в единый миг чихать да кашлять начали. А арестант наш аккурат в этот момент быстро прошмыгнул через приемную к выходу. Да не один, а с какой-то девкой, которая, срамно сказать, находилась в одном исподнем.
— С девкой? — удивился Савелий Никонорович.
— Ага! — подтвердили в один голос его подчиненные.
— Да отколь же она взялась, эта девка, да еще, срамница, в одном исподнем?
— А вот это, Савелий Никонорович, и вовсе неведомо! Мы опосля спросили у стража, не входила ли она сперва в здание. И он ответил, что не входила. Такую, говорит, я бы никак не пропустил!
И вдруг Савелий Никонорович, что-то соображая на ходу, резко остановился. Ибо в этот момент ему вдруг подумалось, — а не та ли это самая девица, с которой арестант разговаривал в "темной", после того, как он туда его затолкнул? — Да!… Но как она могла там очутиться, черт возьми!
Едкий дым, распространившийся по всему Тайному приказу, и еще не выветрившийся до конца, резко ударил в нос Савелию Никоноровичу и заставил его прослезиться. Отворив дверь в приемную и переступив порог, он очутился один на один с незнакомыми предметами, лежащими на полу и все еще источающими тонкие дымовые струйки. Никто из подчиненных не решался войти в эту комнату, после того, как они, атакованные новым сюрпризом незнакомца, едва нашли в себе силы вырваться наружу. И потому, любезно предоставив главе сего заведения, первым заняться обследованием шипящих диковинок, скромно стояли на пороге, наблюдая за ним.
Савелий же Никонорович, подавляя в себе страх, чтобы не ударить в грязь лицом перед персоналом, опустился на корточки и присмотрелся к одной из диковинок, после чего обернулся к окружающим.
— Чего ж вы напугались-то?! — Да эти штуки походят на самые что ни наесть пушечные ядра, только меньше размером, вот и все! — и он спокойно взял в руки дотлевающую дымовушку.