— Этот случай медицину не интересует.
— Я сказал твоей девушке, что, возможно, это нервы, но она всё же предложила мне подождать.
— Я с ней об этом потолкую. Ты прекрасно знаешь, Митч, что я не могу беседовать с тобой, когда идёт приём больных. Пожалуйста, уходи…
Я сел у её стола.
— Ты теперь совсем не хочешь видеть меня, Кэти? Что случилось?
— Ничего. Уходи, Митч. Я — врач, меня ждут больные.
— Да пойми же, для меня это важнее всего на свете! Я пытался дозвониться тебе и вчера и сегодня утром.
Не поднимая глаз, она закурила сигарету.
— Меня не было дома.
— Да, знаю. — Наклонившись вперёд, я взял у неё из рук сигарету и затянулся. Пожав плечами, она вынула из пачки новую. — Должно быть, я даже не имею права спрашивать, где моя жена бывает по вечерам?
Кэти вспыхнула.
— Чёрт возьми, Митч, ты же отлично знаешь…
В это время на её столе зазвонил телефон. Кэти на мгновение устало прикрыла глаза, а затем взяла трубку. Откинувшись на спинку кресла и устремив взгляд куда-то в угол, сразу смягчившись, она превратилась в врача, терпеливо выслушивающего жалобы больного. Когда разговор, длившийся несколько минут, наконец был окончен, Кэти уже полностью овладела собой.
— Пожалуйста, уходи, Митч, — попросила она, гася окурок.
— Не уйду, пока не скажешь, когда мы встретимся.
— Я… у меня нет времени, Митч. Кроме того, я тебе не жена. Ты не имеешь права преследовать меня. Я попрошу защиты, наконец, даже могу потребовать, чтобы тебя арестовали.
— Не забывай, что я уже подал заявление о браке, — напомнил я.
— Зато я не подавала и никогда не подам. Как только кончится год, я порываю с тобой, Митч! Порываю навсегда!
— Мне надо сообщить тебе кое-что очень важное.
Любопытство всегда было слабостью Кэти. Наступила долгая пауза, а затем вмести того, чтобы снова сказать мне «уходи», она спросила:
— Ну, что ещё случилось?
— Нечто поистине потрясающее, и это необходимо отпраздновать. По этому случаю мне и хотелось бы увидеться с тобой сегодня вечером. Совсем ненадолго. Пожалуйста, Кэти! Я люблю тебя и обещаю не устраивать сцен.
— Нет… — Но она уже заколебалась.
— Прошу тебя!
— Хорошо. — Пока она раздумывала, снова зазвонил телефон. — Хорошо, — сказала она. — Позвони мне домой. В семь. А теперь я должна заняться больными.
Она сняла трубку. Я направился к двери. Кэти разговаривала по телефону и даже не взглянула в мою сторону.
Когда я вошёл в кабинет Шокена, он сидел, низко склонившись над столом, и листал последний номер «Таунтонз уикли». Обложка журнала ослепительно сверкала, словно типографская краска вобрала в себя все цвета радуги, и каждая её молекула била прямо в глаза, как крошечный яркий прожектор. Шокен потряс передо мною блестящими страницами.