— К нему.
— Ну, вот и отлично, — Жек ставит гитару на пол и спокойным шагом проходит мимо нас к двери на выход.
— Жек, стой… ты же обещал!!
— Дааа??? Когда это, и главное — ЧТО я тебе обещал?? Дурак ты, Лёха, но везучий… на поверке отмажу…
Друг.
Потом был разговор. Я нёс ей какую-то чушь о том, что я её недостоин, и что Жек в сто раз лучше меня… что я предатель и вообще дерьмо. Она слушала. Спросила только, правда ли, что я не хотел её видеть. Жек красавец, конечно, ну иначе она бы и не припылила вот так, на ночь глядя, всё побросав.
— Только скажи, что я тебе не нужна, и я уеду.
— Я тебе уеду, я же жениться обещал… помнишь??
— Я-то помню, а ты??
Обнимаю, целую, плачет.
— Я думала — всё…
— Ну что ты… просто он тебя так любил…
— Ну и что? А я тебя люблю, неужели ты не понял?? Мне не нужен он, мне нужен ты… такой, какой есть… и лучше мне не надо… я уйду, только если перестану тебе быть нужна.
— Обещаешь??
— Обещаю.
Значит, никогда.
А потом был год счастья. Лучшее время в моей бестолковой жизни. Вне училища мы были вместе почти всё время. Блядки кончились. Только пьянки, где всегда рядом со мной была она. Красавица. Ей строили глазки мои подвыпившие однокашники, но ей всё было нипочём. Был разговор с будущим тестем о свадьбе после училища и его испуг, что она залетела. И его «против», и моё быкование, что всё равно уведу. И её твёрдый ответ — «уйду из дому». И выпуск. И свадьба в моём городе. И свадебный, он же послеучилищный, отпуск в Новосибирске у родни. Прямо перед Борзей. И первое письмо от неё, в котором она писала, что беременна и хочет всё бросить и ехать ко мне. Так бог дал.
Но Борзя… Рожать там — опасно. Растить ребёнка в тех скотских условиях, в которых я жил?? Тем более беременной, без света и воды вынашивать?? Конечно, и там люди живут. Только не моя Светочка. Ребёнок решил за нас. Ванька. Ему сейчас уже два месяца. Интересно, на кого похож. Мать сказала, на тестя. Бабушка сказала, на тёщу. Посмотрим.
Перед Москвой трезвею, болею, моюсь, бреюсь, обнаруживаю, что ехал не один в купе. Две попутчицы и попутчик, когда зашли?? Сколько я с ними ехал?? Вот ведь провал… А пью-то я уже всерьёз, и это в 22 — нормально?? Надо завязывать, на хер.
Ну, вот и заветная дверь. А позвонить не решаюсь.
Стою, курю. На лестнечной клетке. Выходит сосед, покурить.
— Ого… приехал што ль, служивый?? Здоров!!
— Здрасти, дядь Володь.
— Чо домой-то не идёшь, заждались наверняка.
— Да вот докурил и пойду… — тушу полсигареты в банку из-под кофе.
— Ну, удачи… давненько тя не было…
Заебись, напутствие.
Звоню. Открывает тёща. Вроде бы рада. Светка в ванной. Тесть жмёт руку. Размундериваюсь и иду к кроватке. Кроватка стоит в Светкиной комнатухе, а в ней… вот он. Красавец мой. Не спит. Вааанька. Папа приехал. На руки не взять — грязные. Тёща с тестем рядышком — реакцию смотрят. Только я их не вижу. Я с сыном. Он смотрит настороженно на незнакомого дядьку, ручонками двигает, а я разглядываю его и, наконец-то, меня отпускает казарма. Безмерно Нежное, То, чего я в себе и не встречал ещё, лезет наружу. Это Любовь. Но какая-то другая. Я такую в себе и не подозревал. Не было её, и — хлобысь, появилась. Как та искра на платформе Выхино. Ванька, сынок. Мой сын.