Сидим в канцелярии. Время 12 или около того. У бойцов уже полтора часа, как отбой прошёл, все помыты, посчитаны и отбиты. У нас в батальоне распорядок дня — вещь относительная, к этому я уже привык. У нас водочка на столе с соленьями. Примем вместе по двести — и разбегаемся. Димке к жене, мне к моим мышам в каморку. Приятно так под Европу + и блядский голос Жени Шадэ пиздим за жизнь и отдельно по некоторым орг. моментам.
Вышел поссать, смотрю, что-то движняк нездоровый какой-то в роте. Я такие вещи на раз чую. У меня уже инстинкт на солдатские блудни. Да и взлётка чего-то не моется. Не порядок ни хрена. В сортире аж двое. Утром не поднимешь — с вечера не уложишь. Решил посчитать по головам, благо народу раз-два, и обчёлся. Вроде все на месте, иду к канцелярии и слышу какое-то шебуршание и сдавленный смешок.
Обычный смешок… только бабский. Те, кто подженивался на руке в силу разных причин на безбабьи, меня поймут. На них нюх у меня сейчас хлеще, чем на солдатский блудняк.
— Дежурный, свет врубай… оглох, что ли??
Врубается свет. Дима выходит из канцелярии. Как раз, когда я из-под коек извлекаю двух блядей лет 16-ти от силы. Приехали.
— Скворин, чо там…ни хххуя себе, — заламывает кепку на затылок Дима.
Обычные шмары. Мини-юбки, чулки — сетка, агрессивно-красноротые. Правда, запылились маненько под койками в ожидании нашего съёба из казармы. А мимо нашей канцелярии выходить стрёмно, пока мы на месте — спалить можем. Вот, видать, и ждали. То ли, чтоб самим съебаться, то ли, чтоб уж точно не помешали. Все остальные помещения ночью закрыты. Ключи у ст. пр-ка Хлопячего — старшины 1 роты, а по сути — старшины на весь батальон. Так что, кроме как под кроватями, их и ныкать-то некуда.
— Ну, чо?? Лёха, а не хуёвый подгон отцам командирам, а??! — Дима верен себе, давит лыбу. — Девки, марш в канцелярию.
Девки с блядовитыми ухмылками шкандыбают к нам в канцелярию.
— Строится, батальон. Форма одежды номер раз.
Казарма оживает. И через какие-то секунды вдоль взлётки выстраиваются две роты. 1-я напротив 2-ой, меж ними линолеум взлётки, по которому прохаживается Дима.
— Чьи кобылы — шаг вперёд.
Молчание.
— Так. Дежурный снят. Моет сортир, спать только, как новый дежурный…а это будет…это будет…сержант Волкогонов, так вот, Волкогонов принимает сортир лично, и если он с утра мне не нравится, то сниму тя, Волчара, и буду принимать сортир уже лично у тебя…сам. Иди, одевайся, и не хуя губами шлёпать, моли бога, чтоб эти шлюхи не к тебе пришли. Узнаю — ваще огорчу по-полной… Тээээкс… а батальон спит стоя, пока не проснётся мужество у тех, у кого пытался встать хуй. Вопросы???