Адри невольно замер - и вдруг засмеялся.
- Спросить уже нельзя, - недовольно надулся мальчишка, усаживаясь на место маркиза. - Чего я такого сказал-то?
- Ну, не сердись, - весело попросил Винсент, понимая, что детская непосредственность Танара ему нравится, и хотя тот наверняка познал в свои годы и голод, и холод, и боль, он остался в чем-то невежественным, наивным и очень очаровательным. Открытость таких душ часто не импонирует людям, но только не тем, кто сам открыт. Адри уж снобом точно не был. - Забавный ты просто. Смешной.
- Ага, - проворчал Танар, но улыбка уже ползла на его губы. - Ты и сам-то смешной.
- Это еще почему?
- А потому. Видел бы свое лицо, как во двор въехал. Растерянный, как дитя малое. Это другие, что раньше приезжали - важные, гордые, так нос задерут, что не видно, куда шагают.
- Снобы, - улыбнулся Винсент, и глаза Танара озорно заблестели смесью веселья и благодарности. - Расскажи мне про Морела, - попросил Адри. - Чем он занимается?
- Вино делает, - как-то недоверчиво ответил мальчишка, не отпуская глаз.
- А котелок?
- Какой котелок?
- А тот, из которого воняло, и который ты не хотел в подвал нести.
- Ах, это. - Танар пожал плечами. - Так про то каждая собака в округе знает. Рене снадобья делает. Лекарь он.
Ответ цыганенка показался вполне искренним, но Винсент не очень поверил в то, что Морел - лекарь. Лекари в Онтэ были сплошь люди публичные, а хорошие - так просто герои, которых бы следовало знать в лицо. То, что маркиз занимался ядами у Адри уже не вызывало сомнений и если предположить, что король ценит в Мореле именно его талант химика, можно объяснить и странную смелость Рене в высказываниях.
- А что у Морела в подвале? - спросил Винсент.
- А мне про то говорить не велено, - нахально заявил Танар, уже основательно хозяйничая на столе и поедая, что больше всего приглянулось.
Они с Адри улыбались друг другу и какое-то время молчали. Мальчишка торопливо набивал желудок, а Винсент с пониманием наблюдал за ним. Тощий цыганенок был - кожа да кости, угловатый, неказистый, растрепанный, как чертенок. А глаза все же были добрые.
- Как там конь мой? - после долгого молчания поинтересовался барон. Совершенно искренне поинтересовался.
- А что с ним станется? - отмахнулся Танар, довольно поглаживая грязными руками сытый живот. - Я его накормил, напоил и брату оставил приглядывать.
- Брату? - забеспокоился Винсент.
- Да не трусь ты. Мой брат знаешь какой? Он уже большой и лошадей страсть, как любит. Вот дай ему поводья подержать - так он и не выпустит. Тому только отдаст, кто ему коня вручил. Барка у нас лучше любого сторожа. Жаль только руки две. Ему весь табор лошадей стеречь дает.