Ферье вздохнул, словно только что окончил тяжелую работу, потом сделал два шага назад.
- И вы храните наш маленький секрет в тайне, - приказал он, развернулся, поднял плащ с пола и зашагал босыми мокрыми ногами прочь, не оглядываясь.
Дождь за окном стал хлестать с двойной силой, разразился над спящей Онтальей настоящей стихией.
Адри вопреки логике совершенно не ощущал себя счастливым. Еще недавно он грезил Ферье, думал о нем беспрестанно, в мечтах представлял их встречу: его теплую улыбку, его ласковый голос, нежный застенчивый взгляд, его изящные манеры дворянина - а Ферье был графом с рождения. Но то, что Винсент увидел сегодня, заставило его сердце плакать, заставило сжаться - нет, не из-за разочарования - из-за странной нелепости и тщетности собственных заблуждений. И правда, как он мог подумать, как посмел допустить, что фаворит самого Филиппа второго не обладает надменностью, свойственной людям его круга и положения? Как он мог помыслить, что эти большие чистые, как небесная лазурь глаза, должны взглянуть на него с кроткой нежностью? Да, Винсент был недурен собой и выглядел моложе своих двадцати пяти лет; да, он обладал совершенно очаровательной улыбкой, отличной осанкой, сильным телом и кучей тех малозначительных на его взгляд достоинств, которые покорили не одну женщину и не одного мужчину. Но для Ферье он всегда хранил свою самую ценную особенность, самый драгоценный дар, которого не касалась рука ни единого человека в мире - свое сердце. Сейчас Винсент ясно понял, что его сердце будет принадлежать Ферье несмотря ни на что и будет разбито им без сожаления. Эта встреча всколыхнула все чувства Винсента, казавшиеся некогда большими и важными, но, только заглянув в ясные глаза Ферье, Адри понял, что способен на большее - на одержимость. Он неосмотрительно и по какой-то роковой случайности подпустил Сэйлина слишком близко к телу, и как следствие - гораздо глубже в душу. Адри прикоснулся к нему и этим был проклят навеки.
В покоях Филиппа Винсента встретил пожилой слуга - тощий, с некрасивым лицом, усыпанным оспинками - он поинтересовался кто перед ним и, получив ответ, который ожидал, попросил немного подождать Адри в рабочем кабинете короля. Филиппа не было около четверти часа и Винсент, стараясь не думать о неприятной встрече с Ферье, немного осмотрелся.
Вся мебель кабинета была из красного дерева; винный терракотовый оттенок полировки гармонично сочетался с бордово-золотым шелком стен. На выбеленном потолке примостилась огромная хрустальная люстра, словно причудливый стеклянный паук, раскинувший два десятка лап - на их гладкой поверхности сейчас подрагивало пламя свечей, закрепленных в тонком обруче, который едва проглядывался за стеклянными шариками. Толку от этой люстры было мало, но в Онтальи ходили слухи, что изобрел ее сам Филипп, и в любом хоть каплю приличном замке такая вещичка считалась писком моды. Вдоль всей левой стены кабинета располагались остекленные стеллажи, заваленные книгами в драгоценных обложках, старинными свитками, бумагами и всякими мелкими забавными вещичками. Были тут и жемчужные шкатулки, и серебряные табакерки, огромные морские раковины разных форм и цветов, даже малахитовый глобус с золотой росписью двух материков - Рафины и Онтэ, на котором собственно и находилось огромное королевство Филиппа второго. А континент Рафина делился на три средних государства и находился от Родины барона Адри через целый океан с кучей мелких островов. В Онтэ ходили слухи, что острова эти - царство морских разбойников, которые нападают на торговцев и порой похищают женщин из королевств Рафины.