- Так думал Андрей Андреевич, приближаясь к берегу.
Пристали, где к реке выходил голый, глубокий широкий овраг, по дну которого, разрезав толщу грязного снега, вился черной змейкой ручеек. Пробившись до большой воды, он растекся ледяным озером.
На берегу ждали: горели костры, вокруг которых толпились вооруженные люди. Отдельно расположился небольшой конный отряд.
Подошли и другие лодки. Из одной вышел седобородый муж: боярин, судя по богатой одежде.
"Наверно, сотенный", - решил Андрей Воронцов. И угадал: это действительно был сотенный подвойский>24 ватаман, но не из бояр.
- Федот, - позвал подвойский. Вой не спеша, вразвалочку, серьезный, подошел. - Скачи к воеводе, скажи, что московский гость - боярин жалует. Пусть сани шлет.
Федот вмиг ожил, подбежал к одному из коней, отвязал, легко и красиво кинув тело в седло, круто развернулся и - с места в галоп, вверх по полого поднимающейся по склону оврага дороге - в город.
Ветер стих, редкие снежинки медленно падали с протончившихся туч; кое-где сквозь них просвечивали узкие голубые, как свежевыкрашенные, полосочки небесной тверди. Видимость улучшилась, но противоположный берег не разглядеть.
Боярин отвернулся от воды, начал смотреть на дорогу, проложенную по правой стороне оврага. Краем глаза поглядывал на вятчан, горделиво и оживленно беседовавших друг с другом, изредка бросая на нежданного гостя любопытные взгляды.
...По дороге лихо спускались одноконные ездовые сани.
Вот мышастой масти жеребец, обежав вокруг боярина, остановился.
- Тыр-р-рр!.. - Федот-извозчик оскалил зубы, подмигнул боярину.
"Али показалось?! До чего ехидный этот рыжий! Хотят, как бабу, на саночках прокатить! - со злостью думал Андрей Воронцов. - Если тот, сивобородый, не сядет со мной, не поеду - лучше пехом..." Но вятский сотенный подошел, сел и чистым сухим голосом пригласил:
- Садись...
Московский боярин уселся на высокий бурый ворс медвежьего тулупа, вытянул ноги - только сейчас почувствовал, как сильно устал, и, хотя смущала непривычная езда, захотелось спать. Зевнул, по привычке перекрестил рот и, пересилив себя, стал смотреть по сторонам.
По мере того как поднимались, слева стали вырастать как из-под земли побеленные снегом шатры башен, тесовые навесы городков, внешняя их сторона, и, всмотревшись, он увидел вместо деревянных каменные стены! - такого не должно быть, воевода точно знал, что Хлыновский кремль деревянный. "Неужто кажется? Теряю разум!" - испугался боярин и начал отчаянно креститься, шепча:
- Свят, свят, свят!.. Прости меня, господи, многогрешного - дай исполнить великокняжеское порученье!..