- Доколе будем, люди, горло драть?! - гневно глянул на красные, потные лица, перекошенные рты. - Устюжане придут через два-три дня, - не ране... - Костя Юрьев, набрав воздух в легкие, тряхнул желтыми волосами. - Тогда нам бог поможет, когда сами будем ворога воевать - не будем ждать помощи!.. - успокоившись, потише добавил: - Надо, люди, выйти и отбросить татар, пока они не подожгли...
- С кем выйти-то?!
- С кем? - снова возвысил голос Костя Юрьев. - Сами, да вои... с народом!..
Молчали: слишком не равны силы.
- Дай мне воев! - обратился Костя Юрьев к воеводе. - Я не дам поджечь град...
Полторы сотни русских вышли и так стремительно, и решительно - яростно атаковали, что татары, устилая землю пестрыми трупами, отхлынули назад и, если бы было достаточно сил, можно было прижать их к бору, а там и переколоть, как собак! В лес татары не пойдут, там они не вои, да и каждый из них найдет стрелу мести мари.
Костя Юрьев удивился: так легко удался замысел! Татары сильный, коварный противник - все можно от него ожидать. Ему показалось, что враги хотят заманить и специально побежали, и он, боясь засады и окружения, приказал прекратить преследование, поджечь со стороны посада накиданный ими холм деревянный.
"Без сухих дров им не сжечь городки".
Бесцветные под полуденным солнцем, языки пламени, жарко треща и колеблясь в воздухе, поползли вверх - на вершину. Проснулся ветер, начал раздувать огонь.
Враги перестроились, пошли в атаку. "Чего ж не стреляют?!" - Костя Юрьев оглянулся, и, как бы услышав его, с башни рыгнула огнем и дымом пушка - тюфяк>15; зашелестели в воздухе стрелы знаменитых вятских лучников...
Дико визжащая лавина татар ускоряла движение. Затаптывая раненых и пройдя по трупам соплеменников, они сомкнулись в сплошное ревущее море: ярких халатов, сверкающих сабель... Десяток вражеских воев, обезумев и онемев от ярости, с перекошенными смуглыми, темнобородыми лицами вырвались вперед, бросились на вятчан.
Нужно было выиграть бой - это понимал каждый русский. Костя Юрьев, прикрыв лицо и левую половину тела щитом, поднял меч:
"За Русь!.. Веру!" - голос сотенного перекрывал шум боя и, не оглянувшись, огромный, он ринулся вперед.
Огонь разгорался, заревел; усилился ветер. Стало нестерпимо жарко.
Великая ненависть к врагу переполнила душу ватамана, растеклась по членам, наполняя их неимоверной силой...
Враги приблизились. Передний - батыр - взмахнул саблей, русобородое лицо татарина оскалило зубы... "Русский?!" - обожгла мысль Костю. И этого мгновения хватило, чтобы его опередил казанский вой... Щит разлетелся, но спас ватамана - рука с мечом сама сделала дело: опустилась на голову батыра... Наскакивал другой - черненький, в халате. Костя ткнул его, затоптал... "Каждый раз - не привыкну. Сколько среди них русских по крови татар! Не мало ж они русских полонили... Но они такие же враги для нас!.."