— Я тоже так думаю.
— Я не верю, что ты могла кого-либо убить, Анджела. Я никогда в это не верил. С самого начала.
Она хотела что-то сказать, но не могла. Он в нее верил больше, чем она сама в себя верила.
— Спасибо.
— Не надо…
— Джордан, положи руку мне на сердце, — попросила она. — Послушай, как сильно оно бьется.
Он ощутил биение ее сердца, приложив руку к нежной девичьей груди.
— Это я. Та, кто я есть на самом деле. Я не могу доказать свою невиновность, даже самой себе, но ты же слышишь это, правда? Ты слышишь, что мое сердце пытается сказать тебе?
Анджела отвернулась, опустошенная. Слишком многого ей это стоило.
— Это единственное доказательство, которое у меня есть.
Его рука была легкой. Легкой, но теплой.
— Что ты со мной делаешь? — в голосе Джордана прозвучали нотки изумления. — Я оставил привычную жизнь, чтобы пойти за тобой, пациентов, которым я нужен, мою семью, всех. Ты можешь мне сказать, почему я это сделал?
Она была не в состоянии что-либо сделать, кроме как пожать плечами.
— Такое ощущение, что ничто не важно, кроме тебя. Почему? Все, что я хочу — защитить тебя от этих ублюдков.
Анджела попыталась сесть.
— Развяжи меня, пожалуйста. Я не могу разговаривать с тобой так. Развяжи веревки.
Его напряженный вздох дал ей понять, что это не очень хорошая идея.
— Ты все еще не доверяешь мне? — спросила она.
— Я не доверяю себе.
Анджела не поняла его логику. Это ведь она связана.
Разве можно быть беспомощнее, чем она сейчас? Но прежде, чем она смогла привести этот аргумент, Джордан потянулся к ее плечам, чтобы повернуть ее. Она попыталась опередить его, но, заволновавшись, повернулась не туда, и в этот момент они прикоснулись друг к другу.
Рука Джордана коснулась самой чувствительной части ее груди, у нее сквозь зубы вырвался звук удивления, что заставило их обоих остановиться.
Мучительно голубые глаза. Она не могла смотреть на них.
— Что происходит? — задал он вопрос. Джордан не касался ее груди, но его рука все еще находилась достаточно близко, чтобы разбудить каждое нервное окончание. И желание сомкнуть пропасть между ними было слишком сильным.
Она не знала, что делать.
К счастью, знал Джордан. Он взял Анджелу за плечи, как и хотел сначала, и развернул ее. Но когда он коснулся ее запястий, она издала другой удивленный звук. Причины для этого не было. Он даже не начал ее развязывать. Он ничего такого не делал, чтобы заставить ее подпрыгнуть или прошипеть сквозь зубы, но она сделала и то и другое. Ее кожа была гиперчувствительной. Было такое ощущение, что у нее до сих пор жар, и она не выносит прикосновений. Казалось, каждое прикосновение пронизывало ее слабым приятным током.