Сюжетик был, дай Бог, на тридцать секунд, но у Оливии не осталось сомнений, что именно рекламировали.
Она стала выяснять все о новых стройках. Секреты открывались один за другим, доведя ее до белого каления и дальше до уровня, за которым наступает ледяное спокойствие. Надо было что-то предпринимать, и Оливия сделала это.
Компания «Яматика Обани груп» еще год назад прощупывала почву. Оливия вызвала адвокатов, те запустили пробные шары. «Да, они все еще заинтересованы в сети ресторанов «Бифштекс вашего будущего» за соответствующую цену». Оливия продала. Выручила за это не так много, как могла бы в прошлом году, но вполне достаточно.
Любая женщина могла бы жить в элегантной роскоши всю жизнь на одни только доходы от своих предприятий. Оливия была «не любая». У нее был план. Никаких ошибок больше не будет. Никаких Треворов, которые и с подсобной работой справиться не могут.
У Оливии было одно стремление, один стимул в жизни. Она собиралась своими руками уничтожить «Стейк сейчас», Романа Смита и собственную ненавистную сестру Портию.
Олаф Густафсон приложил зонд к левому соску своей пациентки.
— Нет, ничего, — сказала она. — Я не чувствую даже прикосновения.
— Хм. А так?
— Нет.
— Все сделано прекрасно, косметических дефектов почти нет, но вот нервные окончания… И дело не в хирурге. Я сам вряд ли сделал бы лучше. Да и нельзя больше ничего сделать.
— Ничего? Бог с ними, с нервными окончаниями, меня интересует внешний вид
— Внешне все просто замечательно. На коже еле видны линии, форма сохранена.
— Соски выглядят, как чужие.
— Ну, не совсем так. Неестественным это назвать нельзя. Многие женщины благополучно живут с такими несоответствиями. Ваш хирург отлично поработал.
— Я хочу, чтобы все сочеталось идеально.
Олаф покачал головой.
— Мне очень жаль, но эти так называемые подкожные рубцы практически неизбежны. Пещеристую ткань крайне сложно восстанавливать. Глазу это будет заметно, только когда правый сосок не напряжен. При возбуждении… Цвет может измениться, так же как форма или размеры. Вы позволите?
— Да.
Он капнул спирт на правый сосок. Она вздрогнула, но не от удовольствия. Реакция соска была хорошей. Олаф держал зеркало.
— Вы видите?
— Да. Значит, вы можете соответственно изменить правый.
— То есть подогнать его под левый? Нет. Это ведь… Единственное, что я мог бы сделать в такой ситуации, это иссечь его точно так же. После операции соски внешне станут одинаковыми, но исчезнут все естественные реакции и ощущения.
— Значит, вы можете сделать?
— Да, но… Мадам, дело не только в ощущениях. Молочные протоки в грудной железе, скорее всего, окажутся нарушенными. А если вы захотите иметь ребенка»