— Мне хочется только одного — влепить бейсбольной битой по морде всему человечеству.
— Ну и ну! Какие мы страшные! Какой задор! И как же вы думаете осуществить свою мечту?
Трент пожал плечами:
— Осуществить?
— А ведь я могла бы помочь
— Вы уже потратили свою сотню, мадам. Хватит.
Камилла открыла кошелек и вытащила пачку денег.
— Три, четыре, пять. Будете теперь слушать?
Трент взглянул на своего друга, потом снова на Камиллу и кивнул.
— Твой друг не очень-то любит поболтать, — заметила она.
— Ему не по себе. Говорите со мной.
Глубоко вздохнув, Камилла начала:
— Вы ведь ненавидите всех «чистых»? Безоговорочно?
Уголок его рта дрогнул:
— Мать Терезу, Папу Римского, мисс Америка, вас, вашу семью, мою семью и так далее.
— И без колебаний могли бы напакостить любому из них?
— Я не наемник и не убийца. Мне для таких дел наглости не хватает.
Глаза Камиллы сузились
— Какая досада. А ведь вы могли бы совершить великолепное убийство. Вы ведь живое оружие, которому стоит только выстрелить.
Трент откинулся на спинку стула.
— Мне кажется, это не совсем так, — сказал он. — А вы ведь что-то задумали, милая леди. Вы застали своего муженька за «играми для мальчиков», он выставил вас, обобрав до нитки, и теперь — возмездие?
Камилла пропустила его речи мимо ушей.
— У меня есть еще три вопроса к вам, — продолжала она. — Первый: вы всегда говорите на этом безобразном наречии или вы все же владеете нормальным человеческим языком? Скажем, таким, как у меня?
Трент расправил плечи.
— Дорогая моя, — продекламировал он с оксфордским выговором, — позвольте довести до вашего сведения, что сладкозвучный мой голос украшал лучшие гостиные на всем пути от Содома на востоке до Гоморры на западе.
— Значит, неотесанным чурбаном вас не назовешь?
— Мне удалось избежать образования в лучших учебных заведениях, но все же в периоды между исключениями оттуда… Если бы моя склонность к «факультативным занятиям» с младшими товарищами не вышла наружу, кто знает, может, у меня вместо «ничего» было бы «что-нибудь».
— Над акцентом мы поработаем, но пока годится и так. Вопрос второй. Предположим, вы заражаете кого-то еще, кто в общем-то вам зла не причинял. Как насчет угрызений совести?
— Никак. Малодушие иногда путают с высоконравственностью, но ко мне все это отношения не имеет, уверяю вас.
— Третий вопрос. Хотите ли вы материально поддерживать вашего друга и его дорогостоящие «склонности»? Поддерживать настолько долго, насколько его хватит?
— Это стоит денег, немалых денег.
— Речь идет о пятистах тысячах долларов.
Трент прикусил губу.
— Полмиллиона? Мадам, с такими деньгами мы оба можем умереть счастливыми.