Ее руки с золотистыми и искусственно удлиненными ногтями покоились на поясе. Плащ, его неэластичность лишь подчеркивала изящность ее талии. Его полы распахнулись подобно какому-то ядовитому цветку под внезапным напором ее бедер. У любой другой женщины такие бедра были бы просто возбуждающими, но у нее талия была такой гибкой…
Плащ достигал середины бедер. Ниже ее совершенные ноги плотно облегали тускло мерцающие золотистые колготки.
Сандалии на ногах были почти невидимыми. Тонкие ремешки — один вокруг изящной щиколотки, другой, немного шире, пропущен через пальцы — удерживали на ее ногах какие-то воздушные изделия, почти незаметно приподнимавшие ее ноги на несколько сантиметров над полом на каблуках-шпильках.
— Тебе нравится?
— Очень.
— Как сказал один мужчина, ты еще ничего не видел!
— Можно я помогу тебе снять плащ?
— Не спеши, — сказала она. — Один из этих бокалов мне?
— Да, конечно!
— Тогда давай сядем и спокойно выпьем, до того как начнется представление.
— Да, конечно.
Роман сел на диван, надеясь, что она последует за ним, но она уселась на подлокотник его единственного кресла. Даже так, хотя она на самом деле не сидела, хотя ее бедра покоились на краю подлокотника, а ее ноги были вытянуты перед ним._ Полы плаща разошлись, совсем немножко. Тем не менее Роман мог видеть, что чуть повыше середины бедер ее чулки удерживались золотистыми резинками с золотыми розетками. А над этим он на мгновение увидел кусочек плоти слоновой кости лучшего образца.
Оливия посмотрела на себя сверху вниз, на свои бедра, а затем на Романа и таинственно улыбнулась.
Итак, это было частью шоу? Увертюра к представлению должна еще состояться? Воспламенить его? Роман не нуждался в подготовке. Он был готов. Его помпа была в рабочем состоянии в течение недель. Если бы он был чайником, то уже готов был бы засвистеть под давлением паров.
Оливия выпила шампанское одним долгим глотком, ее подбородок приподнялся к потолку, ее шея — эта длинная, невероятно красивая шея — вытянулась, как будто предлагая себя.
Роман не знал, куда смотреть В процессе движений груди Оливии приподнялись, еще больше обнажив их округлость молодого месяца. Одновременно полы плаща разошлись еще на йоту. Мог ли он видеть голубую жилку на внутренней стороне ее бедра или это просто была игра света?
Она наклонилась, чтобы поставить на столик пустой бокал. Упругий плащ потерял форму. Роман с таким напряжением смотрел на эти неясные, мягкие изгибы, что ему казалось, еще немного и его зрачки дадут трещины от напряжения.
Оливия повозилась внутри плаща.