Возможно, думал Дэвид.
Возможно.
Глубокой ночью, уже третьей по счету, с одного из постов у ворот донесся крик.
— Ко мне, ко мне! — кричал парень, которому поручили следить за главной дорогой к поселку. — Я что-то слышал и заметил какое-то движение. Я уверен, там кто-то есть.
Спящие проснулись и подбежали к нему. Те, кто находился далеко от ворот, тоже готовы были броситься на крик, но Роланд велел им оставаться на местах. Сам он подбежал к воротам и по лестнице стал взбираться на помост, где стоял наблюдатель. Там его уже ждали несколько крестьян, а другие собрались внизу и смотрели сквозь смотровые щели, прорубленные в бревнах на высоте глаз. Их факелы трещали и шипели от падающего на них и мгновенно тающего снега.
— Я ничего не вижу, — сказал кузнец поднявшему тревогу пареньку. — Ты зря нас разбудил.
Они услышали, как беспокойно замычала корова. Она проснулась и пыталась освободиться от пут, удерживавших ее у столба.
— Подождите, — сказал Роланд.
Он взял одну стрелу из связки, лежавшей у стены. Наконечник каждой из стрел был обмотан тряпкой, пропитанной маслом. Роланд поднес стрелу к факелу, и тряпка вспыхнула. Тщательно прицелившись, он выстрелил туда, где часовой со стены заметил движение. Четверо или пятеро крестьян сделали то же самое, и стрелы пронзили ночь, как падающие звезды.
В первое мгновение ничего не было видно, кроме снега и темных деревьев. Затем что-то шевельнулось, и они увидели огромное желтое тело, вылезающее из-под земли, собираясь в складки, подобно гигантскому червю, и каждая складка была усеяна толстыми черными волосами, а каждый волос оканчивался острым как бритва шипом. Одна из стрел угодила прямо в это существо, и запах горящей плоти был столь отвратителен, что все зажали рты и носы, только бы не чувствовать вони. Из раны полилась черная жижа, шипящая от жара горящей стрелы. Дэвид заметил в шкуре существа древки сломанных стрел и копий, оставшиеся, видимо, после схватки с воинами. Невозможно было сказать, какой длины эта тварь, но она возвышалась уже футов на десять. Все смотрели, как извивается Бестия, высвобождаясь из земли, а затем показалась ее ужасная морда. На ней были бугры больших и маленьких черных глаз, как у паука, а под ними — похожий на присоску рот с рядами острых зубов. Между глазами и ртом отверстия, подобные ноздрям, трепетали, учуяв запах людей в деревне и крови, струящейся в их венах. По обеим сторонам рта у чудовища росли лапы, каждая с тремя кривыми когтями, чтобы запихивать в пасть очередную жертву. Похоже, эта пасть не способна была издавать какие-либо звуки, но до защитников деревни донеслось влажное чмоканье, когда существо поползло по земле, вздымаясь, словно гигантская уродливая гусеница, тянущаяся к вкусному листочку. Тело его сочилось прозрачной липкой слизью. Голова уже возвышалась над землей футов на двадцать, и показалась нижняя часть тела с двумя рядами черных лап, усеянных шипами.